– Первый раз встречаю такую кровожадную Снегурочку, – просунулась вперед Людмила. – Кстати, насчет корейцев: это миф. Они уже давно собаками не питаются.

– Да и фиг с ними, – махнула рукой в рукавичке со снежинкой Алиса. – Если уж на то пошло, то до года желтой земляной собаки еще два месяца.

Уставший изображать предмет декора Егор стащил мешок с плеча и зычным голосом потребовал:

– Ну-ка, дети, признавайтесь: хорошо себя вели? Родителей слушали? Кашку кушали? Дед Мороз все знает, все ведает, так что врать категорически не советую.

– Хорошо, дедушка, хорошо, – закивали обе «девочки». Губы под пышными белыми усами растянулись в недоверчивой улыбке:

– Ты им веришь, Снегурочка? Я вот – не особенно. А, ладно! Не тащить же это барахло обратно в Великий Устюг. Лошадки мои и так утомились, сани поизносились, да и у самого спина, чай не казенная. Так что разбирайте свои подарочки, детишки.

В мешке обнаружилась бутылка неплохого коньяка, коробка конфет и палка сервелата. Пока обитатели сказочного севера стаскивали с себя свои теплые одежды, Вика порезала колбасу на тарелочку и распаковала сладости.

– Мне не наливай! – предупредила Алиса. – Я за рулем. Лучше чайничек поставь. Пока к вам доехала, чего-то замерзла. У меня в машине печка сломалась, езжу теперь, кроме того, что все время с запотевшими стеклами, так еще и в морозилке.

– А я тебе предлагал отогнать ее в автосервис? – присаживаясь к столу, откликнулся Егор.

– Не уж, спасибо. Вы с моим братом горазды лезть, куда не просят.

– А ты, типа, гордая?

– А я, типа, самостоятельная, – сдернула с головы шапочку Алиса. – И так чувствую себя пожизненно ему обязанной. Еще у тебя в должниках ходить не хватало. Все равно до окончания праздников ни одна контора работать не будет, а потом съезжу к одному знакомому дядьке. Или думаешь, только у вас с Ромой полно полезных связей?

– Ай, все… понял я. Ты крута, ты очень крута.

– Да, я крута! – подбоченилась сестра Сандерса.

– Я стар, я очень стар… – продолжил мысль Егор. – Я суперстар! Эй, эй, не надо меня бить. Давай-ка лучше выпьем, твой чай как раз заварился.

Для хозяйки места не нашлось, так что свой тост Виктории пришлось поднимать стоя. Коньяк был не только упакован красиво, он и на вкус оказался довольно не плох. Дед Мороз посетовал, что к нему не хватает лимончика, что, впрочем, не помешало сграбастать с тарелки сразу два кусочка сервелата. Разговор сразу стал оживленнее, а лица гостей – приятнее. Вика не очень любила пить, ее быстро развозило, но сегодня она позволила себе еще глоток спиртного, прежде чем засобиралась прочь из квартиры. Посиделки посиделками, но им еще надо в целости и сохранности добраться до дома Романа.

– А почему вы чувствуете себя обязанной брату? – усевшись в машину, вернулась к прежнему высказыванию невролога Люда.

– Он меня спас от смерти, – глядя, как настроены зеркала, еле слышно ответила та. – Буквально. А я… хотела его задушить за это.

В салоне повисла нехорошая тишина. Даже для Вики это стало новостью. Историю своего первого приступа Роман рассказал довольно-таки подробно, но вот точку зрения самой спасенной она не слышала. Алиса кисло улыбнулась и пояснила:

– Я думала, мой брат следит за мной специально, чтобы насолить. Он был очень… привязчивым ребенком. У меня была своя компания, а Ромка друзей почти не имел, вот и таскался за старшими, как лишний хвост. Когда он сказал родителям, что видел меня на железнодорожном переезде, куда мы с одноклассниками часто сбегали втайне от взрослых, я посчитала его обманщиком и предателем. Меня тогда строго наказали, посадили на все лето под домашний арест. Меня, уже почти совершеннолетнюю девушку, и все из-за какого-то одиннадцатилетнего сопляка. Я была в гневе. И однажды ночью взяла подушку и… Мне хотелось его лишь проучить. Но на какую-то секунду я всерьез задумалась о том, чтобы убить собственного брата. Всего на секунду, но этого хватило, чтобы возненавидеть себя за это чудовищное желание на всю жизнь.

Вика поймала отражение Алисы в зеркале заднего вида. На глазах невролога блестели слезы, которая она тут же смахнула рукой. Потом уже иначе, с облегчением проговорила:

– Я надеюсь лишь на то, что Ромка не знает об этом.

– Мы не скажем ему, обещаю, – первой пришла в себя Людмила. – У всех из нас в жизни бывают моменты, которых мы стыдимся. Когда внутри нас просыпается что-то злое, дурное… Но нельзя постоянно об этом думать, надо уметь прощать не только других, но и себя самого. Главное, что вы сделали правильный выбор, не уступили своему эгоизму, своему гневу и обиде. У меня нет ни братьев, ни сестер, но несколько раз в своей жизни я искренне желала, чтобы мои родители исчезли. Не умерли, нет, а как в фильме «Один дома», просто – пуф-ф! – испарились.

– Хорош новый год, – заворчал сидящий на заднем сидении Егор. – У нас что, кружок анонимных кающихся? Лучше подайте мне кто-нибудь тряпку, я хоть стекла протру. А то, как в подводной лодке, хоть перископ прилаживай. О, кстати, Лис, если твою тачку не починят, я так и сделаю. Станет еще одним экспонатом.

Дорога до дома художника заняла почти полтора часа. Вот куда, спрашивается, народ вечно тридцать первого прет? Сидели бы по домам, крошили бы салатики, жарили отбивные, но нет, машин на трассе было едва ли не больше, чем в час пик рабочего дня. Вика вцепилась мертвой хваткой в ручку двери, да так и не выпустила ее на протяжении всего пути. Не стоило ей пить: от алкоголя тревожность только усилилась. Вдох-выдох, как советовал доктор. Она едет с друзьями, никто не посмеет ее обидеть. Но почему же так хочется закричать: «Остановите! Выпустите меня!» Надежды на то, что ее фобии хоть немного уменьшились, оказалась напрасной. Только в машине художника женщина могла чувствовать себя нормально. Стоило сменить водителя, – и вот результат.

– Вика, тебе нехорошо?

– А? Да нет… все нормально, – практически простонала та.

– Так, – включила профессионала Алиса. – Успокоительное тебе сейчас нельзя, так что придется обойтись другими методами. Слушай меня внимательно. Достань из бардачка блокнот и ручку. Достала?

– Да, – не понимая, чего от нее добивается сестра Сандерса, все же послушалась Виктория.

– А теперь начинай рисовать попеременно знаки «покой» и «обратный переход». Егор, покажи Вике, как они выглядят, – не отрывая взгляда от дороги, продолжила раздавать команды Алиса. Мастер ремонтов и любитель классической музыки быстро-быстро начеркал на пустом листе несколько линий. – Пиши, как угодно, хоть на середине, хоть по краям. Просто сосредоточься на самом процессе, следи за линиями глазами.

– Это те самые знаки, что я видела в вашей книге? – вытянув шею и заглядывая Виктории через плечо, спросили учительница. Егор в ответ кивнул:

– Они самые. Только я впервые вижу, чтобы их применяли для чьего-то успокоения. Твоя разработка, или у кого-то подглядела, а, Лис?