то на Хадсона. После Иззи, которая сейчас явно не испытывает энтузиазма, они знают своего отца лучше всего.

– Думаю, в этом можно не сомневаться, – замечает Джексон.

– И это еще слабо сказано. – Хадсон невесело смеется.

– Я так и думала с самого начала, – говорю я. – И потому у меня, кажется, есть примерный план.

– Расскажи, – просит Мэйси.

– Думаю, мне надо попытаться заморозить его, а затем… – начинаю я, начисто забыв, что Иззи заодно с дьяволом.

– Это что, твой ответ на все? – Голос Иззи сочится сарказмом. – Заморозка? А что будет, если кто-то не заморозится?

– Такого еще не бывало, – напоминает ей Мэйси.

– Вообще-то дерьмо случается, когда меньше всего этого ждешь.

– А иногда люди просто идут к цели и достигают ее. – Реми щурит глаза. – А как насчет тебя самой?

– Думаю, это зависит от того, будешь ли ты и дальше задавать глупые вопросы, – со злостью парирует она.

Он не отвечает, только пристально смотрит ей в глаза, пока она не отворачивается, недовольно хмыкнув.

– Что мы будем делать, если она начнет создавать проблемы? – тихо спрашивает Джексон. – Она будет слишком опасна на стороне Сайруса, если он решит нас поиметь.

– Не беспокойся об этом, – секунду помолчав, отвечает Реми. – Я сумею справиться с ней.

– Только попробуй, – рычит Иззи.

Реми лукаво улыбается.

– Почему бы тебе не подойти сюда, ma chère? И мы посмотрим, что можно с этим сделать.

В ответ она кидает кинжал, и он пролетает в нескольких миллиметрах от его щеки.

Глава 102. На честном слове и на одном кольце

Реми даже бровью не ведет, а просто машет рукой, закручивает кинжал в полете и направляет его к Колдер, которая ловит его.

– О-о, какая прелесть, – мурлычет она и кладет его в свою огромную дизайнерскую сумку. – Спасибо.

– Он мой, – говорит Иззи, перенесшись к ней и протянув руку к ее сумке.

Колдер моментально меняет обличье, из ее горла вырывается низкий рык, а на пальцах вырастают загнутые когти. Изадора удивленно отшатывается еще до того, как Колдер замахивается на нее.

Пара секунд, и когти исчезают, а Колдер снова становится улыбчивой, как всегда.

– В следующий раз не разбрасывай свои вещи, если ты хочешь их сохранить, – говорит она Иззи, которая смотрит то на Колдер, то на Реми, как будто не знает, кого ей изувечить первым.

Реми подмигивает ей. Затем поворачивается ко мне и показывает кивком на кольцо, которое я надела на палец.

– Это Божественный камень?

– Да. – Я поднимаю руку и показываю его ему.

– Я думал, он окажется больше.

– Ага, я понимаю, о чем ты, – замечает Иден.

Реми фыркает.

– Как мило.

Он берет мою руку, чтобы рассмотреть кольцо, но тут его взгляд перемещается на Иззи. Сначала мне кажется, что это потому, что он опасается – и не без оснований, – что ее следующий кинжал не пролетит мимо, а вонзится в него. Но нет, дело в чем-то другом, и, когда это происходит в четвертый раз, в моем мозгу что-то щелкает, и меня осеняет.

– Что ж, это интересно, – говорю я ему, оправившись от удивления.

– Не так интересно, как та каша, которую вы заварили, – отзывается он.

– А ты не мог поменять тему разговора более естественно? – спрашиваю я.

– Ух ты. Не слишком ли критично ты настроена?

– Да уж, ты совершенно прав, – роняет Джексон.

– Эй! – Я сердито смотрю на него. – Это еще о чем?

– Просто я что вижу, о том и пою, – прикалывается он.

– Ну, тогда, возможно, тебе нужны очки.

Хадсон фыркает, Мэйси и Иден тоже. Даже на лице Флинта появляется чуть заметная улыбка, и это так радует меня, что я ломаю голову, пытаясь придумать, как еще можно подколоть Джексона. Если для того, чтобы почувствовать себя самим собой хотя бы на несколько секунд, Флинту нужен шутливый стёб, то я обеими руками за то, чтобы дать ему этот стёб.

Но Иззи, похоже, нет до этого дела. Она прерывает наш обмен шутками, прорычав:

– Какой бы волнительной ни была эта встреча друзей, мой отец очень ждет это кольцо. Вы, конечно, можете помешкать и посмотреть, что произойдет. Но на вашем месте я бы не стала этого делать.

– Для этого и существуют порталы, – отзывается Реми. – Мы можем попасть ко Двору вампиров меньше, чем за минуту, ma chère.

– Нет, не можем, – почти одновременно с ним говорит она, и занятно слушать, как ее культурный британский выговор смешивается с его ленивым тягучим каджунским[13] говором. – Никаких порталов. Мы полетим.

Он поднимает бровь.

– Мне казалось, что ты опасалась, что мы станем мешкать, действовать недостаточно быстро.

– Мне нужно, чтобы все было не только быстро, но и правильно, – возражает она.

– В самом деле? – Его брови взлетают вверх, и на его лице снова появляется лукавая улыбка. – Я это запомню.

Она закатывает глаза и гадливо крякает.

– Я ни за что не позволю тебе открыть портал внутри Двора вампиров. Я не знаю тебя. Ты можешь сделать так, чтобы я очутилась в пустыне, а не в моей удобной кровати, а мне это ни к чему.

– Как бы меня ни привлекала картина твоей жизни среди бедуинов, – отвечает он, – я сделаю так, чтобы портал доставил нас именно туда, куда нам надо. Что же касается твоего неумения доверять людям… то тебе, вероятно, нужно поработать над этим. Знаешь, не все хотят убить или трахнуть тебя.

Он опять озорно улыбается, словно бросая ей вызов. Поначалу мне кажется, что голова Иззи может взорваться – в самом деле взорваться.

Обычно, злясь, она щурит глаза или плотно сжимает губы, но сейчас ее лицо покраснело, глаза сузились до щелочек, и я почти уверена, что из ее ушей идет дым. Она в ярости, и я опасаюсь за жизнь Реми.

Должно быть, Хадсон думает о том же, поскольку, когда я выхожу вперед, чтобы заслонить Реми, сам он заслоняет меня. Теперь ей придется пробиться сквозь нас обоих, чтобы добраться до него.

Нет, я не говорю, что она этого не сделает, но мы по крайней мере затормозим кровопролитие и убийство.

Но в конце концов она только складывает руки на груди и надменно смотрит на него.

– Никакого портала не будет.

– И ты думаешь, что можешь остановить меня, ma chère? – спрашивает он.

– Чувак, она способна выкачивать из людей души, – сообщает Флинт, затем вполголоса добавляет: – На твоем месте я бы не связывался с ней.

Реми смеется, искренне, громко, и говорит:

– Желаю удачи. Попробуй украсть мою магическую силу, если тебе неймется.

Он отворачивается