на штурм, они поставили на лаврскую колокольню пулемет и стали обстреливать украинцев{1270}. Через некоторое время на помощь своим пришли и бойцы армии Егорова, которым удалось продвинуться от железной дороги, из района Выдубичей, и подойти к Печерску. Украинцы поставили пулеметы на колокольне собора Святого Николая… но морская трехдюймовая батарея из-за Предмостной Слободки с третьего выстрела попала в колокольню, сбросив с нее и пулеметы, и пулеметчиков. Гордиенковцы вынуждены были под вражеским огнем отступать по направлению к Арсеналу. Им не удалось бы закрепиться и там, если бы не неожиданная помощь: кто-то атаковал большевиков со стороны ипподрома и тем самым задержал их наступление. С наступлением темноты гордиенковцы закрепились в Николаевских казармах, а Арсенал заняли части Вольного казачества и богдановцы. Но день на этом не закончился…

Воспользовавшись перерывом в бою, Петров отправился на Николаевскую, в штаб Ковенко, и попросил того сменить отряд гордиенковцев, охранявших Государственный банк, чтобы создать резерв, на смену частям, утомленным боями на Печерске. Однако он получил приказ передать Николаевские казармы полуботковцам, а весь полк сосредоточить в Государственном банке, который, возможно, придется эвакуировать. Полуботковцы сменили гордиенковцев в казармах около 10 часов вечера… и продержались там примерно час{1271}.

Отряд армии Егорова, утомленный десятичасовым боем, не решился атаковать Арсенал, не зная о своем четырехкратном превосходстве (800 атаковавших против 200 защитников). Но в то же время, между 4 и 7 часами вечера, армия Берзина беспрепятственно прошла через оставшийся без защиты Цепной мост и предприняла ночное наступление. Отряд балтийских матросов в 500 штыков поднялся по крутым днепровским склонам и вышел в тыл защитников Арсенала{1272}. К 11 часам вечера и Арсенал, и Николаевские казармы были в руках большевиков. На Печерске в руках украинцев остались только казармы богдановцев{1273}.

Советские войска приготовили и еще один «сюрприз». Накануне вечером Муравьев отправил отряд красных казаков (200 сабель) под командованием Виталия Примакова по льду через Днепр выше Киева, у Межигорского монастыря. Успешно переправившись в ночь на 24 января (6 февраля), казаки вошли в город со стороны Пущи-Водицы. В первый же день они заняли Куреневку и двинулись на Подол, где к ним стали присоединяться местные красногвардейцы{1274}. Таким образом, центр Киева оказался под угрозой атаки не только с юга, со стороны Печерска, и с юго-запада, со стороны железной дороги, но и с севера.

Сам Примаков утверждал, что его бойцы связались не только с подолянами, но и с железнодорожниками, которые сражались в районе вокзала, а также совершили еще одну акцию:

Наступление других частей развивалось медленно: вся линия Днепра была под сильным пулеметным огнем. Кроме того, вражеская эскадрилья ежедневно сбрасывала бомбы на станцию Дарница и на позиции артиллерийского дивизиона, стоявшего в дарницком лесу. Куреневские красногвардейцы разведали, что аэродром этой эскадрильи находится возле завода Гретера в охраняется небольшим караулом.

Усиливая напор на Подоле и снабжая оружием поднимающиеся на баррикадную борьбу другие районы Киева, мы решили ударить и по аэродрому.

Наш отряд состоял из двенадцати червонных казаков и тринадцати красногвардейцев. Мы незаметно пробрались к азродрому и без выстрела сняли караул. В полотняных палатках-ангарах стояли двенадцать аэропланов. Мы не знали, что с ними делать, и ограничились тем, что изрубили пропеллеры и молотами повредили все моторы{1275}.

Правда, больше об этих аэропланах, насколько известно, никто не вспоминал, так что вряд ли они сыграли заметную роль в боях.

Дума, со своей стороны, поручила управе проработать вопрос о городском займе на сумму 10 миллионов, с теми же целями.

Пока на Печерске шли уличные бои, на Крещатике, как и было обещано, работала городская дума. Заседание 24 января (6 февраля) продолжалось с 1 до 2½ часов дня. Рябцов доложил о результатах совещания с представителями Общества фабрикантов и заводчиков, домовладельцев, банков и представителями финансовых кругов по вопросу о помощи жертвам гражданской войны и безработным. Финансисты согласились внести в городскую кассу, для помощи населению, 2 миллиона рублей.

Далее Рябцов сообщил о своих переговорах с Ковенко. Ввиду того, что город был лишен какой бы то ни было охраны от нападений преступных лиц, городской голова попросил у коменданта согласия на следующие меры: 1) вернуть милицию в исключительное ведение городского самоуправления; 2) объявить ее нейтральной в происходящих боевых действиях и имеющей своей задачей исключительно борьбу с преступностью. Ковенко дал свое согласие. Дума, заслушав доклад Рябцова, в свою очередь постановила: обязать все чины милиции, в знак нейтралитета, носить белую повязку на левом рукаве шинели.

Наконец, городской голова сделал доклад об охране электростанции и водопровода. Как и ожидалось, рабочие электростанции на своем заседании, ранее в тот же день, постановили считать предприятие нейтральным и выразили желание, чтобы его охрану приняли на себя нейтральные части – поляки или чехословаки. Решили направить для охраны электростанции и водопровода польских дружинников. Дума также постановила: в знак нейтралитета на зданиях и сооружениях электрического предприятия и водопровода вывесить белые флаги{1276}.

Падение Киева

25 января (7 февраля) городская дума предприняла вторую попытку отправить делегацию к большевикам. В составе делегации было 8 человек, в том числе трое от Александровской больницы и двое от Ново-Караваевской[68] и Жилянской улиц, из района, подвергшегося особенно жестокому обстрелу. Делегация попыталась проехать в штаб советских войск, но возле Никольских ворот ее обстреляли. Члены делегации сложили с себя полномочия.

Дума не сдалась. В тот же день избрали еще одну делегацию, в составе: Пшеничный, Шапиро, Тесленко-Приходько, Михайлов. Новые парламентеры пошли другим путем. Они решили пробираться на Демиевку, уже занятую большевиками.

Пешком, под обстрелом, дошли до угла Кузнечной и Караваевской. Надели белые нарукавные повязки, подняли белый флаг и, рискуя жизнью, двинулись по Караваевской вниз, к Соломенскому виадуку. Здесь их встретил патруль большевиков и через некоторое время препроводил к начальнику бронепоезда (возможно, Полупанову). Тот пригласил парламентеров в классный вагон и, узнав о цели посещения, выдал им свободный пропуск до Демиевского снарядного завода. Там их встретил Андрей Иванов. После краткой беседы членам делегации предложили обед. Около 9 часов вечера делегаты прибыли на станцию Киев II. Вскоре туда был подан паровоз, на тендере которого делегация поехала в штаб главнокомандующего. Около 10 часов вечера делегатов приняли народные секретари советской УНР. Наконец, после короткой беседы им предоставили «доступ к телу» Муравьева.

Члены делегации предложили перемирие на 48 часов. Это предложение было тут же отвергнуто, с заявлением, что украинские войска