том, что возможность химической взаимосвязи предопределена самой природой химических элементов, в то время как взаимосвязь объектов окружающей нас действительности – в виде идеи – должна быть сотворена (обнаружена, «понята») нашим интеллектом. И отсюда, как следствие, другой вопрос: нет ли какой-либо не столько «периодической системы», сколько хотя бы закономерности в свойствах объектов, которая бы (закономерность) определяла – уже не на физическом уровне, а на уровне духовном – возможность образования ментальных взаимосвязей (идей) между этими свойствами, являющимися принадлежностью определенных объектов. И не является ли, положим, однозначность, двузначность…многозначность свойств объектов тем основанием, при содействии которого можно было бы выйти к вышеозначенной «периодичности»?

Здесь, конечно же, мы вступаем в область, где практика материально-духовной действительности, то есть жизни, далеко опередила еще не созданную теорию, поскольку мы достаточно хорошо генерируем идеи и знаем, что все в конечном счете и в природе и в нашей материально-общественной жизни взаимосвязано, но при этом мы не знаем, как возможно сотворение, обнаружение, распознавание и понимание этих взаимосвязей (идей), то есть не знаем самой методологии, – если, конечно, таковая имеется – возникновения новых взаимосвязей, а следовательно, – и это самое главное, не знаем самой интеллектуальной новизны, И можно только порадоваться тому, что, генерируя идеи, наш интеллект идет впереди знания о том, как он это делает. То есть стихийность (иррациональность) возникновения идеи в нашем бессознательном скрывает сам процесс образования взаимосвязей между объектами.

И в то же время, может быть, есть те глубины, в которые нам не следовало бы заглядывать? Не получится ли история с той сороконожкой, которая вряд ли могла бы сдвинуться с места, если бы она думала, с какой ноги ей начать, и в какой последовательности их переставлять. Вот еще один вопрос, которым должна была бы озадачиться метафизика.

6.10. Бытие как внутриинтеллектуальное событие, «маркируемое» спонтанным возникновением чувства удовольствия-удивления

К заявленному нами в заглавии положению мы постараемся прийти через рассмотрение двух вопросов:

– реально ли Бытие и если реально, то в каких формах эта реальность выражается,

– является ли смысл сущим?

Сразу же скажем: и реальность Бытия самого по себе и отнесение смысла к не-сущему имеют непосредственное отношение к внутриинтеллектуальному истоку нашего Бытия, а не к тому истоку, который будто бы находится вне нас и приходит к нам со стороны, то есть со стороны либо событий, воспринимаемых нами через органы наших чувств, либо через представление того, что нам было известно уже ранее.

Итак, если Бытие неуловимо в своей сути, если оно ускользает от нашего восприятия и понимания, то возникает вопрос о его реальности и о тех формах, в которых эта реальность выражается. Начнем со следующего. Если мы, прежде чем пойти на рынок, прикидываем в уме, что нам надо купить и сколько денег с собой взять, то разве это не реальное событие? Точно так же реальным событием будет и возникновение идеи в нашем сознании, и раскрытие смысла этой идеи в Истину, и наделение одного из нами созданных (в нашем уме) сущих сущностным свойством, и выявление той функции, которую будет выполнять это сущее. Но эти реальные события будут не только происходить в сфере нашего мышления и представления, но они одновременно будут и восприниматься нами. Что-то должно сначала произойти в реальности, чтобы быть затем воспринятым нами. А происходит всегда что-то реальное, будь оно внутри нашего интеллекта или вне его. Разница только в том, что, если что-то происходит вне нашего интеллекта, то оно может быть нами воспринято (прочувствовано, осознано, представлено) спустя какое-то время после самого акта такого «происхождения», в то время как что-то произошедшее в нашем интеллекте на уровне сознания – положим, явление идеи из бессознательного в наше сознание – тут же нами воспринимается, то есть: между возникновением идеи и ее восприятием, скорее всего, нет временного промежутка.

Возникновение и восприятие (в виде понимания) одномоментны, поскольку нет промежуточной инстанции между ними, каковой, положим, является инстанция зрительного восприятия события, произошедшего вне нас, но переданного зрительными рецепторами в наш мозг. Так что критерием реальности является то, что мы ее воспринимаем и на нее реагируем соответствующим образом. Мы не можем воспринять того, чего не было в реальности. Вот и Бытие, как и любое событие – событие реальное и воспринимаем мы его, говоря словами Хайдеггера, в процессе «стояния в просвете бытия». Но это «стояние», как мы уже установили, возможно только в том случае, если нас осенила какая-то мысль. Это осенение и есть тот «просвет», в котором мы увидели смысл нам явившейся идеи, то есть увидели саму Истину.

Но здесь возникает один вопрос следующего характера: а нельзя ли сам смысл явившейся нам идеи подвести под рубрику «сущее»? Спрашивается, почему этот вопрос у нас возникает? Во-первых, потому, что этот смысл мы не только понимаем, но и чувственно воспринимаем, как и любое сущее. Правда, воспринимаем весьма своеобразно: всего лишь своим чувством удовольствия-удивления (но об этом чуть далее). А во-вторых, «понимание» смысла занимает, можно сказать, срединную позицию между актом (моментом) явления идеи в наше сознание и «бытием» сущего. Поскольку Бытие само по себе – как «понимание» смысла идеи на допонятийной стадии нашего мышления – заканчивается там, где мы «поняли» смысл, но еще не начали вербально-знакового разложения этого смысла на элементы-сущие, из которых он состоит. А последнее, то есть раскрытие этого смысла и выявление того сущего, которое станет исполнять свою подручную функцию – это уже процесс, названный «бытием» сущего. Для нас понятно: не зная смысла, мы бы не смогли даже приступить к выявлению формы и сущности искомого сущего. Однако мы это делаем, а потому смысл нам уже явлен до того, как мы начинаем раскрывать его в Истину. Но тогда спрашивается: где же он скрывался ранее и откуда пришел в наше сознание? Конечно же, у нас нет особых сомнений в том, что сформировался он в бессознательной части нашего интеллекта, а уже затем был явлен нашему сознанию подобно рожденной из головы Зевса Афине-Палладе.

(А потому, кстати сказать, правомерен и совсем другой, не относящийся к нашей теме, вопрос: не является ли миф о рождении Богини мудрости и разума (в полном облачении своих атрибутов) олицетворением продуктивного инсайтно-интуитивного мышления, когда мысль является нам в «готовом» виде, и ее необходимо только раскрыть, то есть перевести символику бессознательных образований нашего мозга на язык знакомых нашему сознанию слов, знаков, образов и т. д.).

Так вот, чувственность восприятия смысла (а значит, и Бытия) роднит его с