Спуститься воздухоплаватели решили, завидев приближение Ладожского озера. Будь сильнее ветер и не окажись на пути озеро, аэронавты полетели бы дальше. Срединский умело произвел спуск на чистой площадке посреди болота.

«Помощь при спуске нам оказали какой-то крестьянин и сельский учитель, которым впервые приходилось иметь дело с воздушным шаром, – продолжал свой рассказ Лисенков. – До восьми часов вечера возились мы, укладывая шар, после чего до шести часов утра ехали на лошадях. От первого полета масса новых и интересных впечатлений…»

Немало лишений и невзгод довелось пережить военным воздухоплавателям, взявшим старт на воздушном шаре с аэродрома в деревне Салюзи под Гатчиной 15 октября 1911 г. Воздухоплавателей было трое: пилот – подполковник князь Баратов и два пассажира – поручик Бошенятов и подпоручик Богатырев. В день отправления воздушного шара погода была плохая – дул сильный ветер и лил дождь. Как рассказывал потом подпоручик Богатырев, аэронавты сразу поднялись на пятьсот метров, вошли в облака и потеряли ориентацию. По некоторым звукам – свисткам паровозов, крикам людей и шуму воды – они предполагали, что воздушный шар несет в Финляндию.

Воздухоплаватели сделали попытку снизиться. Когда шар пролетал совсем низко над землей, один крестьянин попытался даже ухватиться за гайдроп, но безуспешно. Не желая подвергать риску других крестьян, аэронавты снова поднялись и ушли в облака.«Почти под прямым углом нас отнесло к Ладожскому озеру, – вспоминал подпоручик Богатырев. – Озеро бушевало. Вода клокотала, точно в котле, волны высоко поднимались, и рев стоял невероятный. О спуске нечего было и думать. Долетели мы потом до Онежского озера, затем шар стало относить к северу, по направлению к Белому морю. Кругом было темно, нигде не было видно ни огонька».

Лететь дальше воздухоплаватели уже не могли, поскольку у них оставалось всего восемь мешков балласта, и решили спуститься. Они надели на себя спасательные пояса, готовясь, на самый крайний случай, прыгнуть в воду. Аэронавты опускались все ниже и ниже, полным ходом воздушный шар понесло в лес, и вскоре он повис на деревьях. По якорной веревке воздухоплаватели спустились вниз и очутились. на топком болоте. Был промозглый поздний осенний вечер.

«В какой местности мы оказались – мы не знали, – рассказывал подпоручик Богатырев. – Кругом громадные, в два-три обхвата ели, покрытые мхом и болота. Холод ужасный. Вблизи мы нашли большой, покрытый мхом камень, на который мы взобрались, разостлали брезент и хотели заснуть. Но было не до сна. Холод не давал покоя. Костров мы жечь не могли, так как у нас все промокло. Поэтому, чтобы согреться, стали рубить топором пни».

В пять часов утра отважные воздухоплаватели двинулись в путь с надеждой найти хоть какое-нибудь жилье. Путь был невероятно тяжелый, приходилось пробираться по болотам, через бурелом, пни и валежник. По дороге делали зарубки топором на деревьях. Днем они перешли к огромному полю и, перейдя его, услышали лай собак. Этот миг стал для путников счастливейшей минутой. «Мы спасены!» – в восторге кричали они, а вскоре показались и «спасители» – два охотника с ружьями в руках, сопровождаемые охотничьими псами.

Оказалось, что аэронавтов занесло на воздушном шаре в глухие дебри Олонецкой губернии. До ближайшего села – семь верст. С большим трудом, изнемогая от холода и усталости, путники в сопровождении охотников добрались до деревни Гальянцы Пудожского уезда. Крестьяне радушно встретили петербургских гостей. Натопили избу, обогрели, накормили «дивной рыбой и всевозможной дичью».

Аэронавтом казалось, что все беды и лишения – позади. Однако они ошибались: чтобы вернуться в Петербург, им пришлось пройти еще немало испытаний. До железной дороги было шестьсот верст, а до ближайшего города Пудожа – больше ста. Но даже не в этом дело: беда была в том, что озеро, через которое предстояло перебираться, наполовину замерзло и было непроходимым ни пешком, ни на лодке. Путь был отрезан, и оставалось лишь ждать, пока все озеро будет сковано льдом.

«В деревне мы прожили целую неделю, – рассказывал подпоручик Богатырев. – Крестьяне пекли для нас хлеб и всячески старались нам угодить. При помощи крестьян мы вернулись к месту спуска нашего воздушного шара, и крестьяне все до последней веревочки сложили в корзину шара и принесли его в деревню. Чтобы притащить его в деревню, в лесу на протяжении семи верст крестьяне вырубили специальную просеку».

Когда озеро наконец покрылось льдом, воздухоплаватели двинулись в путь к городу Пудожу. Их сопровождали семеро крестьян. Тонкий лед проваливался, и путники с огромным трудом пробирались по топкому берегу. К вечеру они прошли всего пятнадцать верст. К счастью, по дороге попалась небольшая деревушка, где путники устроили ночлег. А когда они утром проснулись, оказалось, что наступила оттепель, и весь лед разбило.

Несмотря на ледяной холод и страшный пронизывающий ветер, крестьяне взялись перевезти путешественников на лодке. Относительно благополучно удалось добраться только до середины озера, где лодку затерло во льдах. Приходилось баграми расталкивать огромные льдины и таким образом шаг за шагом пробивать себе дорогу. К вечеру путники добрались до берега, до очередной глухой деревушки.

«Там нам дали тарантасы, – вспоминал Богатырев, – и по ужасной дороге, при жуткой непогоде, мы продолжили путь. Ехали целую ночь и целый день. Только к утру прибыли в город Пудож. По дороге мы встретили помощника исправника и пристава, которые уже знали о спуске шара и спешили к нам на помощь».

В маленьком провинциальном городке Пудоже, не избалованном столичным вниманием и прозябавшем в тишине и спокойствии, с быстротой молнии разнеслась весть о визите потерпевших крушение и заплутавших петербургских воздухоплавателей. Их наперебой приглашали к завтраку, обеду и ужину. В местном «общественном клубе» был устроен в честь аэронавтов вечер с танцами, сопровождавшийся громогласными речами. Явился практически весь пудожский чиновный мир, а также представители городской власти. Шампанское лилось рекой.

На следующий день после торжественного вечера были поданы тройки, и воздухоплаватели тронулись в путь к железной дороге. До нее было несколько сот верст. Вся земская управа, во главе с председателем, провожала петербургских гостей до первой почтовой станции.

Тот, кому довелось повстречать эту колонну, испытал, наверное, немало удивления: вдоль по тракту бешеным галопом мчались десять троек, с пением и веселым смехом. На почтовой станции снова ручьем полилось шампанское, а жители деревни, в которой находился постоялый двор, встречали гостей восторженными криками «ура» и салютовали выстрелами из ружей.

Простившись с гостеприимными земцами, воздухоплаватели продолжили путь. Они ехали еще двое суток и, наконец, добрались до железнодорожной станции Няндома, откуда отправились в Петербург. Здесь аэронавтов ждали с нетерпением – ведь почти две недели от них