Рован что-то прорычал у нее за спиной, отчего кровь Аэлины едва не вскипела.

Это ощущение длилось, пока она не вступила в лабиринт обвалившихся стен и рухнувших колонн. Рован прошел вперед. Дорин остался стеречь вход. Аэлина оказалась рядом с ведьмой. Развалины храма вызывали у Маноны нескрываемую скуку. Ничего удивительного: она же не рвалась сюда.

Ступали осторожно: каждый неловкий шаг мог что-нибудь опрокинуть. Казалось, накренившиеся колонны и повисшие в воздухе куски арок держатся на честном слове. Рован, достигший перекрестка, подавал им сигналы. Замок находился где-то неподалеку.

Аэлина обнажила Златинец. Ведьма вытащила свой меч.

– Все забываю спросить имя твоего меча, – сказала ей Аэлина.

– Рассекатель Ветра.

– Хорошее имя, – одобрительно цокнула языком Аэлина.

– А твой как зовут?

– Златинец.

Железные зубы сверкнули в усмешке.

– Так себе имечко.

– Упрек не ко мне, а к моему предку. Меч мне достался вместе с именем.

Ей было за что упрекать предков.

Проход вывел их к развилке. Путь влево. Путь вправо. И ни малейшего намека, какой ведет к центру храма.

– Ты пойдешь влево, – сказал ведьме Рован. – Если что-то найдешь, свистни.

Манона молча двинулась среди камней, воды и камышей. Чувствовалось, приказной тон ее рассердил, но она была не настолько глупа, чтобы препираться с Рованом.

Подумав о строптивости ведьмы, Аэлина улыбнулась. Ее левая ладонь скользила по выщербленным стенам. Кое-где сохранились остатки затейливой резьбы.

– Помнишь, когда на рассвете тебе явилась Мэла? – спросила Аэлина. – Что именно она тогда сказала?

– Чего ты вдруг спрашиваешь? – удивился Рован, мельком взглянув на нее.

У Аэлины колотилось сердце. Она ругала себя за трусость. Нашла время и место для подобных вопросов!

Рован схватил ее за локоть. Тело Аэлины было красноречивее слов. Он улавливал ее страх и боль:

– Аэлина.

Она взяла себя в руки. Здесь только камень, вода и вездесущие кусты ежевики. Больше ничего. Она повернула за угол.

Вот оно… искомое.

Рован забыл все, о чем собирался ее спросить. Они вышли в открытое пространство, окаймленное остатками стен и обломками колонн. В северном конце…

– Вроде добрались, – пробормотала Аэлина. – Это алтарь.

– Не алтарь, а сундук, – усмехнувшись, поправил ее Рован. – Там и крышка есть.

– Это и лучше.

Аэлина слегка пихнула Рована локтем. Да, да. Об остальном она скажет ему потом.

Сундук стоял на возвышении. Возможно, когда-то оно действительно было алтарем. Вокруг застыло серебристое, непроницаемое зеркало воды. Поди узнай, чтó скрывает дно. Аэлина обратилась к своей водной магии, но та была еще очень слаба, и гул магического пламени ее забивал.

Громко шлепая по воде, к противоположной стене вышла Манона. Она безотрывно смотрела на громадный каменный сундук под густым покровом водорослей и ползучих растений. Не спрашивая позволения, ведьма двинулась к возвышению. Осторожно, шаг за шагом.

– Не притрагивайся к сундуку! – крикнула ей Аэлина.

Манона молча посмотрела на нее и пошла дальше.

Аэлине не оставалось иного, как самой пойти туда же. Громко булькала вода под ногами. Дно было скользким. Такими же оказались и ступени. Рован держался на шаг позади.

Манона склонилась над крышкой сундука. Не прикасаясь к каменной поверхности, она вглядывалась в бесчисленные Знаки Вэрда, вырезанные на камне.

Нехемия хорошо разбиралась в этих знаках и умела применять их силу. Аэлина так ни разу и не спросила, где, когда и при каких обстоятельствах эйлуэйская принцесса всему этому обучилась.

Аэлина остановилась рядом с Маноной, впилась глазами в цепочки знаков.

– Ты знаешь, чтó это такое? – спросила она ведьму.

Манона тряхнула гривой белых волос:

– Я видела разные письмена, но такие вижу впервые.

Аэлина напрягала память, силясь вспомнить хоть что-то из прочитанного:

– Это Знаки Вэрда. Некоторые мне уже попадались… в древних книгах. Но незнакомых больше.

Она повернулась к Ровану:

– Может, бросить в сундук камешек? Проверить, как он себя поведет?

Рован не успел ответить. Над головами всколыхнулся воздух. Смолкло жужжание докучливых насекомых. Установилась гнетущая тишина. Затем донеслось волчье рычание Фенриса. Аэлина и Манона, не сговариваясь, встали в боевую стойку, словно им уже много раз приходилось сражаться бок о бок.

Рован молча вглядывался в серые небеса, развалины, воду.

– Что это? – спросила Аэлина.

Не успел он ответить, как она почувствовала вторую волну темного ветра, требующего к себе внимания. Но это не были валги. Тьма, прорывающаяся сюда, имела иную природу.

– Лоркан, – прошептал Рован.

Он сжал эфес меча, но оружие из ножен не вынимал.

– Это его магия? – спросила Аэлина.

Прилетевший ветер пах смертью. Аэлина отогнала его, будто стаю комаров. Ей показалось, что ветер огрызнулся.

– Он посылает предостерегающие сигналы, – прошептал Рован.

– О чем? – резко спросила Манона.

Рован проворно карабкался по стенам, не обращая внимания на откалывающиеся куски. Его внимание было приковано к полоске суши с внешней стороны стены. Потом он спрыгнул вниз, заставив эхо несколько раз повторить плеск воды.

Откуда-то появилась Лисандра. Ее чешуйчатый хвост ударил по камням.

– Сюда приближается воздушная армия, – с поразительным спокойствием сообщил Рован.

– Железнозубые? – встрепенулась Манона.

– Нет.

Глаза фэйского принца были полны такого же ледяного спокойствия, выработанного сотнями лет сражений в сотнях мест.

– Илки.

– Сколько? – упавшим голосом спросила Аэлина.

У Рована дернулся кадык. Аэлина поняла: Рован сейчас думает не о победе в сражении. Он изыскивает любую возможность вытащить ее отсюда. Даже если за это придется заплатить жизнью их соратников.

– Пятьсот тварей.

Каждый вдох обжигал Лоркану горло, но он шел, не останавливаясь ни на секунду. Элида едва поспевала за ним, но молчала. Большие темные глаза тревожно всматривались в небо.

Лоркан отправил еще одну волну магической силы. Он не пытался сражаться с крылатой армией, что пронеслась неподалеку. Это было предостережением Ровану и его суке-королеве, где бы те сейчас ни находились. Но если илки опередят Лоркана и доберутся до них раньше, Ключ Вэрда, который висел у этой суки на шее, будет потерян. А Элида… Лоркан прогнал пугающие мысли.