нашло. Потому что предлагают они чистый бред, вроде отлова и кастрации, заграждений, которые ещё в прошлом не срабатывали, и прочей чуши. Наши услуги по-прежнему обходятся клиентам меньшими проблемами. Да и все прекрасно понимают, что им нужно — расширение сферы влияния. Они пытаются пробраться ближе и к Главам Правительства, и к природным ресурсам, которыми руководят промышленники. Их инженерные проекты и идеи постоянно обсуждаются в тех кругах, они вообще не успокаиваются — они себе и инженеров заимели! Но в промышленности и в вопросах Дикой Зоны планеты Ассоциация охоты слишком часто имеет решающее слово. И им нас обойти слишком сложно. Вопросы выживания и обеспечения всегда стоят на первом месте.

Мичлав замолчал и склонил голову в другую сторону, рассматривая теперь, какие выводы я делаю из полученной информации.

— Но… — промямлила я нерешительно, — почему бы вам с ними не объединиться и не найти подходящее решение по охоте? Разве плохо будет, если квазиантропов не надо будет убивать?

Начальник добродушно, хоть и грубовато посмеялся.

— Не убивать, а яйца им отрезать! И самим дохнуть как мухи на этом благом поприще! Малышка, Ассоциацию преобразования не интересует судьба квазиантропов. Она никого не может интересовать из тех, кто не видел их и не видел охоты. Человечество сейчас живёт за высокими стенами и не вполне представляет себе реальную жизнь. Ты вот со своими болтала, пыталась им что-то рассказать их того, что с тобой тут случалось? Как они отреагировали? Ну? Я тебе говорил, что охотника поймёт только охотник. А эти преобразованцы хотят только прорваться повыше, на прочее им плевать.

Да, если честно, мне казалось, что родители действительно не понимают того, что я им говорю… Не понимают, что я убиваю, что и меня могут убить! Словно я спортом тут занимаюсь, а не охотой. Но и я сама — понимала ли, НА ЧТО соглашаюсь, когда пожимала руку Геру Мичлаву в первый день нашего знакомства? Нет, тоже не понимала.

И всё же подобное преуменьшение заслуг и целей Ассоциации преобразования, такой уважаемой организации, которая многое создала в современном мире — это мне показалось слишком уж циничным! Тем более что звучало из кое-чьих уст.

— Не знаю, наставник, это как-то странно… — решилась я выразить сомнение. — Зачем им нужно рваться повыше? Они и так высоко! Я бы скорее поверила, что они действительно хотят искоренить охоту, а не занять больше места под носом у Правительства…

Охотник поржал опять и протянул руку, чтобы ущипнуть меня за подбородок.

— Вот поэтому под носом у Правительства они, а не ты, детка! Давай-ка запомни раз и навсегда: человек — зверь стайный. А в стае всегда будет борьба за лидерство. Даже среди двух людей — кто-то будет стремиться занять лидирующую позицию.

Угу, какая знакомая ситуация…

— Таков человек! Да посмотри на себя — разве ты и твои дружки не мечтаете рвануть со школьной скамьи куда-нибудь повыше? А со мной ты зачем связалась? Скажешь, спасать мир от квазиантропов?

Наставник закончил аргументацию и усмехнулся, потому что на последней фразе я опустила глаза. Он был прав…

— Ну, малышка, не вешай нос, — голос его смягчился, — я тебя не пристыдить хочу. А поясняю, что во взрослом мире красивыми словами часто прикрываются больные амбиции.

— Но всё-таки! — я нашла последний довод. — Если они так уж сильно хотят вам навредить, то почему не поднимут против вас общественность? Об этом конфликте даже не знает никто! А общественное мнение тут могло бы сыграть решающую роль!

Мичлав вдруг прищурился, в его карих глазах что-то мелькнуло, а уголок рта опять пополз вверх. Он хотел что-то сказать, но на секунду отвернулся, будто обдумать нужные слова или сдержать улыбку.

— Разумная девочка, — наконец кивнул он мне, продолжающей недоумевать. — Ну вот сейчас и они вышли в народ.

Страница до сих пор светилась над часами. Как отнестись к услышанному я не знала. Конкуренция в нашем мире существует, но она вроде должна быть честной и оправданной. Этому нас всегда учили. Выключив голограмму, я, не подумав, грустно произнесла:

— А они мне предложение о работе прислали…

Ох, зачем сказала?! Мичлав, собиравшийся уже вернуться к мониторам, опять оскалился:

— Ну кто бы сомневался. Но имей в виду, что теперь ничем, кроме спекуляций против Ассоциации охоты, они тебе не позволят заниматься.

— Я не подразумевала, что приму их предложение, — насупившись, я собралась выйти.

— Потому что ты умница, — уже вполне равнодушно подытожил охотник, поворачиваясь к мониторам. — И знаешь, что в таких игрищах большие дяди могут и в порошок стереть. Ты ногу свою проверяла, как она?

— Нормально…

— Раз трепаться со своими не желаешь, то работать начнём через полчаса. И лапу твою я тоже посмотрю.

За эти полчаса я успела вяло позавтракать, вяло полистать остальные новости. О нас продолжали писать. Высасывали темы из пальца. Теперь строились предположения, может или не может несовершеннолетний участвовать в охоте. И может ли этот несовершеннолетний являться конкретно мной. Мою личность перетягивали во все стороны. И оказывается, на Инсулии нашлось порядочное количество анонимов, которые нас видели или даже с нами общались…

Го-осподи!..

Но реагировать на это у меня не было ни желания, ни сил. После разговора с Мичлавом мысли занял другой вопрос. Едва возникшая надежда на то, что кто-то решился встать на мою защиту, не оправдалась. Хотя какая разница — если начать разбирательство против моего наставника, то поддержка от больших лиц всё равно уже обеспечена, чем бы они ни руководствовались! Но почему-то меня это не радует.

Вдруг стало стыдно за себя. Я обвиняю Мичлава в беспринципности по отношению ко мне, гордо не верю в то, что Ассоциация преобразования может восставать против убийства квазиантропов только из корыстных целей. А сама? Мне хочется восстановить справедливость — или просто отомстить неудавшемуся наставнику? Мне хочется отстоять свои права — или просто доставить ему как можно больше проблем?

Мне хочется найти способ бескровно влиять на квазиантропную проблему — или мне просто надо обойти ЕГО?

Отныне я постараюсь думать только о хорошей цели. И не уподобляться… никому.

Подготовка к вылазке отняла не слишком много времени. Все действия уже выполнялись абсолютно автоматически — и это даже умиротворяло. Чистка оружия, пополнение запаса расходников, проверка прочего оборудования, подготовка обмундирования и питания, планирование. Мичлав беззлобно подшучивал над моей заторможенностью, я вяло ему отвечала. Состояние раны на ноге он счёл удовлетворительным. А когда экипировка была готова к завтрашнему дню, отправил меня валяться на койке. Не читать, не болтать — просто валяться!