Строительство большого флота, необходимого для Священной лиги, продолжалось, пока Фамагуста держалась. Турки отправили флот через венецианский Крит, на который они совершили набег, в Ионическое море и южную Адриатику, отвлекая венецианский флот от его более широких забот. Среди прибрежных крепостей, перешедших в руки турок, был Ульцинь, расположенный к северу от современной границы между Черногорией и Албанией. Турецкие корабли преследовали своих противников вплоть до Корчулы и Дубровника (хотя рагушанам удалось сохранить нейтралитет, тщательно соблюдаемый обеими сторонами).67 Затем турки нацелились на Задар, расположенный в северной части Адриатики, в опасной близости от самой Венеции, где, должно быть, ожили воспоминания о войне при Кьоджии 180 годами ранее. Тем не менее, целью было не разгромить Венецию, а напугать ее - убедить венецианцев в хрупкости их империи и тщетности сопротивления османской власти. Более того, после нескольких месяцев бомбардировок разрушенный город Фамагуста был готов сдаться. В начале августа венецианский командующий Брагадин явился в палатку турецкого командующего Лала Мустафы. Настроение испортилось, когда Мустафа узнал, что пятьдесят мусульманских паломников, которых венецианцы заключили в тюрьму, теперь казнены. Недовольство Лалы Мустафы переросло в ярость. Спутники Брагадина были убиты на месте, Брагадин был изувечен; через десять дней его заживо сожгли, а набитую шкуру с триумфом пронесли по Кипру, а затем отправили в Константинополь.68 Это было послание не только Венеции, но и османскому двору, в частности Мехмету Соколлу: своим грубым поведением Лала Мустафа надеялся подорвать позиции тех, кто считал, что мир с Венецией еще возможен.69 В таких грубых уговорах не было нужды: флот Священной лиги был практически готов к отплытию. В море у Корфу христианский флот узнал, что Фамагуста пала. Это известие укрепило их решимость.70

Последовавшая за этим великая битва при Лепанто, у входа в Коринфский залив, давно считается одним из решающих морских сражений в истории: "самое впечатляющее военное событие в Средиземноморье за весь XVI век", по словам Фернана Броделя, чье исследование средиземноморского мира в эпоху Филиппа II завершилось рассказом об этой битве. Нет никаких сомнений, что в этом случае дон Иоанн был орудием судьбы", - провозгласил Браудель, прочувствованно и загадочно. Борьба вблизи устья Адриатики имела иные последствия, чем осада в Сицилийских проливах. За несколько месяцев до битвы турки заявили, что стремятся завоевать Адриатику, и сопровождали свои морские рейды сухопутными набегами из турецкой Боснии на венецианские владения в верховьях Адриатики. Эти набеги были продиктованы не только строительством империи или желанием распространить исламское правление. Как станет ясно, турков также подталкивали славянские христианские пираты и разбойники в северной Далмации, крестоносные ускоки.

Баланс между противоборствующими силами был очень хрупким. Количество солдат на борту кораблей каждой стороны было одинаковым: где-то около 30 000 человек, хотя, возможно, турецкие морские пехотинцы имели больший опыт.71 Турецких кораблей было больше, чем христианских: всего 200 с христианской стороны и, возможно, 300 с турецкой. Османский адмирал Муэдзинзаде Али выстроил их в форме полумесяца в надежде обернуть свой флот вокруг христианского, а в центре попытаться разбить христианский флот на куски.72 западных корабля были построены надолго, в то время как часть османского флота была построена из "зеленой" древесины и считалась одноразовой - пригодной на пару сезонов до замены. Османский флот состоял в основном из легких галер, которые низко сидели на воде, что повышало их уязвимость, но также позволяло им преодолевать мелководье у берега, где они могли надеяться обойти более тяжелые христианские корабли; Венеция также предпочитала относительно легкие галеры.73 Христианский флот имел примерно в два раза больше пушек, чем турецкий, но турки взяли с собой очень много лучников; пушки были разрушительными, но медленно заряжались, в то время как лучники могли перезарядиться в одно мгновение.74 Обе стороны также использовали спичечные аркебузы - ручные пушки, не отличавшиеся особой точностью, но перезаряжавшиеся довольно быстро, и заменившие смертоносные арбалеты позднего Средневековья.75 На испанском флагманском корабле "Реал" было 400 сардинских аркебузиров, а на османском флагмане "Султана" - лишь половина этого числа.76 К этому добавлялись проблемы, связанные с тесным расположением островов Курцоларис к востоку от Итаки, где узкие каналы мешали быстрому развертыванию христианских галер.77

В этих условиях неудивительно, что сражение привело к чудовищным потерям. Флот Священной лиги был убежден, что наступил решающий момент в борьбе с турками, и впечатляющие акты храбрости под турецким огнем привели к многочисленным жертвам. Венецианский командир Агостино Барбариго продемонстрировал почти полное пренебрежение к безопасности своего судна, когда направил флагманский корабль Светлейшей Республики на наступающие османские галеры и попытался встать на их пути. Один за другим погибали венецианские капитаны - представители великих венецианских династий, таких как Кверини и Контарини. Барбариго не сдавался, хотя по глупости поднял козырек, когда на его корабль обрушился град стрел, и был поражен в глаз, а вскоре скончался на дне. Но сзади подошли папские и неаполитанские галеры, прикрепленные к венецианским эскадрам, и минута за минутой турки отступали.78 Шквальный огонь из носовых орудий венецианских галер разрывал турецкие корабли на части, а закованных в кандалы галерных рабов утаскивало на дно моря вместе с разбитыми останками их галер. Дым от непрерывного пушечного огня мешал турецким стрелкам. Бойня была неумолимой, отвратительной и фанатичной.79 Наконец христианские морские пехотинцы взяли на абордаж флагманский корабль Муэдзинзаде Али, который погиб, мужественно сражаясь; его голова была поднята на пике к большому благу христианского боевого духа.80 На этом сражение не закончилось, так как в бой вступили и алжирские корабли. Но с наступлением сумерек флот Священной лиги отошел от окрашенных кровью вод и укрылся от приближающейся грозы. На следующее утро, судя по количеству смертей и разрушений, стало ясно, что Священная лига не просто одержала внушительную победу, но число погибших турок почти не поддается подсчету. Возможно, с турецкой стороны погибло 25 000 или даже 35 000 человек, включая не только рабов на галерах, но и капитанов и командиров, в то время как потери христиан были гораздо меньше, хотя все равно очень значительны: 8 000 убитых и еще большее число раненых (из которых вскоре умерли еще 4 000); около двух третей потерь составили венецианцы, что не могло не отразиться на квалифицированной рабочей силе города. С другой стороны, по меньшей мере 12 000 христиан, оказавшихся на борту турецких галер, были освобождены.81

В Венеции весть о победе, несмотря на огромные потери, смягчила отчаяние, вызванное потерей Кипра. Масштабы победы стали очевидны для венецианцев, когда из Лепанто прибыл корабль