быть, и не вспомнит про него, чай-то она уже пила, а до обеда ещё далеко, а значит…

Он тут же собрался, надел сюртук, взял шляпу и весьма быстро пошёл к выходу. Там, у дверей, его встретил лакей-привратник Оскар.

— Мистер Джеймс. Вы уходите?

— Мне нужно в аптеку, — на ходу бросил подчинённому дворецкий.

— Может, послать в аптеку посыльного Микки? — продолжал привратник, отворяя для него дверь.

— Мне нужно поговорить с аптекарем, — чуть раздражённо отвечал ему старик, — твой Микки сможет это сделать?

— Простите, сэр, — привратник пожалел, что лез со своими советами к начальнику.

А Джеймс вышел из дворца, весьма быстро для своих лет прошёл через двор и оказался на улице, где и поймал извозчика. В ближайший телеграф он решил не ходить. Это было опасно. Поэтому он хотел проехать три или четыре квартала.

— Поспешите, — на не очень хорошем немецком сказал он кучеру.

Да, ему нужно было спешить, хотя он вовсе не был уверен, что ему удастся предупредить юную леди Гертруду. Но он делал всё, что мог, чтобы непоправимого не случилось, и очень сильно при том рисковал. Старик должен был, должен был послать телеграмму на сотый телеграф мистеру Смиту до востребования.

⠀⠀ ⠀⠀

*⠀ *⠀ *

⠀⠀ ⠀⠀

А в это время леди Рэндольф, которую буквально душила обида, велела водителю остановить экипаж и, прикрыв лицо вуалью, чтобы слуга не увидел слёз в её глазах, выскочила из коляски и пошла к ближайшему кафе, столики которого занимали половину живописного бульвара. Там, за одним из них, она почти дала волю своим чувствам, и пока к ней шёл официант, даже коротко всплакнула. Но когда тот подошёл, уже взяла себя в руки и заказала себе шерри и кофе. И лимонный пирог со сливками. Только после того как официант ушёл за заказом, ей удалось справиться со своими чувствами, хотя ядовитая обида её всё ещё душила. Она никак не могла простить герцогине такого отвратительного поступка. Леди Дженнет считала, что старуха сделала это специально. Специально унизила её перед новоприбывшей соотечественницей. И эта леди Анна, конечно, была несказанно рада такому унижению леди Рэндольф. Американка вспомнила мерзкую улыбочку молодой англичанки, и слёзы снова покатились по её щекам. Ей пришлось залпом выпить принесённый официантом шерри, чтобы снова обрести спокойствие.

⠀⠀ ⠀⠀

*⠀ *⠀ *

⠀⠀ ⠀⠀

В жизни прямо под крышей есть один минус, о котором Зоя даже и не подозревала. Если за окном вовсю светит солнце, у вас, в вашей уютной квартирке, повиснет вполне себе настоящая итальянская жара. И в вашем жилье будет, может быть, даже жарче, чем на улице. До встречи с Генрихом у неё было ещё почти четыре часа, сейчас он должен быть где-то на учёбе, ну а ей слоняться по жаре не хотелось, потом пришлось бы возвращаться домой и мыться, поэтому она, перекусив в ближайшей столовой, купив ледяного лимонада и женский журнал, вернулась к себе. И там, в жаре, раздевшись до малюсеньких панталон и коротенькой полупрозрачной нижней рубашки, валялась с журналом в полной праздности, пережидая полуденную жару.

Иногда она прислушивалась к шагам и звукам за дверью, и там всё было нормально. Соседка стирала, по лестнице бегали вверх и вниз, в общем, ничего необычного не происходило. И только в половине первого она услыхала, как по лестнице поднимается кто-то чужой. Нет, это был не сосед, слишком рано для него. На часах было всего двенадцать двадцать пять, так рано с работы сосед не приходил. И не Кольберг, тот был слишком грузен для такого энергичного шага. Человек подошёл к её двери и прислушался.

Зоя поначалу замерла, но тут же, стараясь не издавать шума, потянулась к платью, что висело на стуле; там, под платьем, были чулки и корсет, под которыми был припрятан её пистолет.

А человек после нескольких томительных секунд тишины всё-таки постучал, но Зоя не стала отвечать. Тогда человек постучал ещё раз, а после прошёлся по коридору и поговорил о чём-то с соседкой; о чём они разговаривали, девушка не расслышала, а потом мужчина подошёл снова к её двери. Теперь она уже с пистолетом в руке ждала, что будет дальше. А дальше из-под двери показался недорогой сероватый листок бумаги, и Зоя сразу разглядела большие чёрные буквы на нём: «телеграмма». Потом послышались удаляющиеся шаги. И тогда дева на цыпочках подошла к двери и подняла бумагу.

«Телеграмма с доставкой. Улица Остенде. Дом Цомермана. Гертруде Шнитке». Сам же тест телеграммы состоял всего из пяти слов: «Уходите немедленно, за вами идут».

И ни слова больше, даже подписи не было.

«За вами идут… За вами идут…», — стучало у неё в голове, и девушка кинулась к окну. Выглянула на улицу и, прождав несколько секунд, увидала молодого человека в серой форме телеграфиста, который быстрым шагом переходил улицу.

А ещё она увидала Кольберга. Этот крупный тип стоял на углу дома и смотрел наверх. На её окно! На неё. Именно на неё, а рядом с ним находился худой мужчина в коричневом костюме, и он, задрав голову, тоже смотрел наверх.

И если в первые несколько секунд до Зои не дошёл смысл слов «Уходите немедленно…», то теперь они обрели смысл, стали осязаемыми, словно материальными… Она не успела ещё отпрянуть от окна, как увидела, что худой человек в коричневом костюме стал призывно махать руками и быстро пошёл по улице; она перевела взгляд и увидела, как к её дому на большой скорости, в клубах дыма и пара, летят два чёрных больших экипажа, и именно им человек в коричневом костюме делал знаки. Указывал им, куда двигаться.

Англичане!

Зоя отпрянула от окна. Конечно, она, как девушка подготовленная, должна была успокоить себя, но… как-то не получилось, уж больно быстро всё произошло! Она спрятала телеграмму за корсет — её нельзя было тут оставлять, возможно, этим она спасёт жизнь какому-то доброжелателю; гадать, кто ей послал предупреждение, у девушки времени не было. Сейчас нужно было решать другие вопросы.

«Одежда… Патроны… Деньги! Да, деньги и паспорт… Хотя какой паспорт, он засвечен… Его можно выбросить…», — быстро думала она, не зная, чему отдать предпочтение. И всё-таки кинулась к своему саквояжу, там были деньги, патроны и флакон с ядом, всё это Зоя вытряхнула зачем-то на кровать.

«Зонт. Не забыть зонт со стилетом!». Она бросилась к двери, на ходу схватив стул и подперев им дверь. Опыт у неё уже был. Схватила зонт и, словно проверяя, вытащила стилет из его ручки. Конечно же