— Достаточно, — удовлетворился выпаленным телеграфным ответом Алексей, хотя речь заводил о конференции казаков и про иудеев не обмолвился. — Второе приглашение. Наш партнер Марк Гольдин открывает новый телеканал. Нужна броская статья о презентации для популярного издания. У нас есть несколько газет, где мы выкупаем площади. Марк расплатится с нами рекламным временем.

— Во-во-во-во-во-о-о-о-о, это мое, Алексей Василич! В какую газету пишем? В «эмкашку-какашку»! Туда побольше чернушки, жарёхи, и обязательно Пугачиха, она, как рулон туалетной бумаги в туалете, без нее в «эмкашке-какашке» сразу скучаешь… Можете не беспокоиться, я уже и название придумал: «Капитал Марка». — Дальше Палкин-Комаровский заговорил будто по писаному, будто зачитывал готовую статью: — Целое созвездие знаменитых имен сверкало своими бриллиантами. Во время официальных речей некоторые звезды не присутствовали. Но на фуршет подтянулись все. С замазанным синяком исполнительница шлягеров Ксюша. Как всегда красовался наколкой на плече плейбой Богдан. Кстати, под конец фуршета он упал лицом в салат, бывает… И плейбои перебирают на халяву. Среди вип-гостей, конечно, блистала примадонна с Филиппом. Похоже, Алла Борисовна по-прежнему влюблена в своего молодого супруга. Он, разумеется, в ней души не чает. Еще бы! Составить пару такой…

— А если Пугачевой на презентации не будет? — спросил Алексей.

— Потом напишем опровержение: репортер мог быть пьян, принять за Пугачеву двойника и тому подобное, опровержение читать никто не станет, а телеканал Марка уже засветится. В журналистике, Алексей Василич, сами знаете, лучше пересолить, чем недосолить! Словом, побольше икры, шампанского, красивых женщин, импозантных мужчин… На десерт подпустим Жириновского, он-то уж точно припрется на ТВ, он тоже как туалетная бумага, им подтёрся в конце статьи — и всем весело… Жириновский выпил водки, обругал Америку, обозвал ведущего вечера негодяем и сплясал вприсядку, чтобы показать, что он, хоть и сын юриста, а народный русский типаж. Статью закончим фейерверком, будет он или не будет — не важно. Грозди салюта летели выше останкинской телебашни…

— Чай? Кофе? Может, рюмку коньяку? — предложил Алексей.

— От кофе не откажусь. Коньяку хочу, но не могу, еду давать астрологический прогноз на радио, надо быть как стеклышко, чтоб никаких придирок… Вообще, беда русских: пьем на работе. Если б не это, никакие бы евреи за нами не угнались! — Палкин-Комаровский мотнул большой щекастой головой, преобразился, и тут же заговорил в ключе астрологического предсказания: — До обеда у вас будет покалывать правую ягодицу, после обеда — левую, главное — не начинайте новых финансовых дел, остерегайтесь кучерявых партнеров, побудьте с семьей, почините кран на кухне… Вы, Алексей Василич, кто по гороскопу? Ах, вы не верите в прогнозы астрологов. Впрочем, я тоже, но это не имеет значения, людям надо говорить то, что их щекочет…

— Я закажу вам кофе, — сказал Алексей и направился из кабинета в приемную: — А вы расскажете мне подробнее о той статье, про эвакуацию евреев в Среднюю Азию в годы войны.

— Только вам и только по секрету, — шепотом сказал Палкин-Комаровский. — Сами понимаете, какие сейчас времена. Половина правительства в России — французы, ни одна страна мира такого не допустила, за исключением, разумеется, Израиля. Понимаете? — и с какой-то заинтересованностью и даже ласковостью он потрепал Алексея за рукав пиджака.

В приемной Алексей взглядом поднял из-за стола секретаршу, продиктовал:

— Светлана Альбертовна, вы сейчас идете в мужской туалет и кладете туда новый рулон туалетной бумаги. Это первое! Второе. В кофе для господина Комаровского — тридцать капель слабительного. У него, оказывается, уже неделю запор, а у нас — прекрасное слабительное в аптечке!

Прежде чем отправиться в Подмосковье на «казачью конференцию», Алексей Ворончихин вызвал к себе Стасика, молодого юркого стажера из отдела паблик-рилейшнз:

— Изложишь текст на бумаге, обработаешь и к завтрашнему утру представишь статью. — Алексей включил диктофон. — Конференция казаков началась с молитвы. Иначе и быть не могло! Казаки через все невзгоды пронесли православную веру. Выступления атаманов то и дело прерывались радостными возгласами: «Любо!» А в конце, если не считать фуршета, горилки и сала, все спели любимую казачью песню: «Любо, братцы, любо, любо, братцы, жить. С нашим атаманом не приходится тужить…» Громче всех выделялся золотой голос народной казачки Надежды Бабкиной…

— Она там будет? — спросил Стасик, вздернув нос.

— Она будет у тебя в статье! — сказал Алексей.

— Тогда, может быть, с нее денежек за рекламу содрать?

— Из тебя получится толк, Стасик! — воскликнул Алексей.

— Я бы еще подпустил этого, в подтяжках, который по сцене прыгает… — предложил Стасик, входя во вкус.

— Нет, — поморщился Алексей. — Газманов с еврейскими кровями. Казакам слушать его будет тошно… Продолжим статью.

IX

Конференция «Казачество и современность», а попросту большой казачий сход выглядел внушительно, красочно, не тусовочно-разгильдяйски. В просторном фойе Дворца культуры висели плакаты с иконописными святыми, хоругви, сине-желто-красные флаги Донского казачества, штандарты казачьих формирований. Два бесплатных буфета с закусками, чаем из самовара и выпивкой обслуживали единоверцев. Фойе гудело от оживленных голосов, от цокота шпор, от бравурной музыки военного оркестра, что погромыхивал медью на галерее второго этажа; пестрело от мундиров, погон и эполет, от лампасов и орденов на груди. Казаки выглядели степенно, бородато и усасто.

Хотя в фойе было немало людей в гражданских костюмах, Алексей сразу почувствовал себя белой вороной. Он негромко, учтиво обратился к двум есаулам с крестами на груди:

— Мужики… — Но не успел и вопрос задать, как тут же был сурово припечатан:

— Мы не мужики! Мы казаки!

Алексей пожал плечами:

— Я хотел узнать, где тут ответственный администратор?

Распорядитель, к счастью, нашелся сам, вскоре. Обходительный, шустрый клерк в темном кашемировом костюме и дорогом полосатом галстуке. Ему очень нравилось называть гостей «господин», «госпожа», а к обществу обращаться «господа!»

— Господин Ворончихин, от вас небольшой спич — от спонсоров мероприятия. После основных докладов… Вы наш почетный гость. Ваше место в президиуме.

— Может, спич перед докладами?

— Не в моих силах, — положа руку на сердце, сказал клерк. — Все расписано. Думаю, вы не заскучаете. Прошу вас в буфет, чай, напитки…

Алексей поначалу держался особняком, но постепенно, наполнив чашку чаем из самовара, влился в нарядную, эполетистую толпу, стал приглядываться; фланируя с чашкой от одной группки к другой, охотно вслушивался в разговоры. Кулуарные разговоры — самая соль на любом сходе! Трибуна, президиум — для формальных речей, а суть — в фойе, в курилке, в буфете. Иногда Алексей так вслушивался в чужие диалоги, что, казалось, у него отрастали уши.