на осажденных. Говорят, что герцог Беррийский семь раз менял место жительства, спасаясь от Griete и его ядер! Одна из вылазок, предпринятая защитниками Буржа, была направлена на разрушение этого орудия. Они взяли с собой шестьдесят крестьян, самых сильных, которых смогли найти, и вооружились большими молотами, чтобы разбить эту страшную машину. К несчастью для них, при первом же столкновении испуганные крестьяне разбежались.

Осерский мир

Однако ни король, ни герцог Беррийский не стремились к беспощадной битве до конца. С обеих сторон главной целью было прекращение кампании. С обеих сторон не хватало денег, чтобы заплатить сражающимся. Одни за другими герцог Беррийский продавал свои драгоценности и переплавлял золотую коллекционную посуду. К тому же давала о себе знать начавшаяся эпидемия. Выступая в Парижском Парламенте, канцлер сожалел о напрасно потерянных человеческих жизнях: "Столько железа, столько нищеты, столько неудобств и болезней из-за чрезмерной жары и засухи…". Но больше всего на свете все боялись англичан, которые в соответствии с союзным договором с арманьяками высадились во Франции и отправились в опустошительное шевоше. Дофин Людовик Гиеньский, которому исполнилось уже пятнадцать лет, был способен выслушать как мудрый совет, так и высказать собственное мнение. Он заявил на Совете при полном его составе, что "война действительно затянулась, что она идет во вред королевству и королю-отцу, и что он сам может быть виноват, и что те, против кого ведется война, — его дяди, двоюродные братья и кровные родственники".

Граф Савойский, родственник всех противников, предложил свое посредничество. 12 июля состоялась встреча герцогов Беррийского и Бургундского. Монстреле описал вид старого герцога Иоанна, которому было более семидесяти лет, но он был при оружии, в шлеме и доспехах, а его пурпурное сюрко наискось пересекала белая лента, усыпанная маргаритками. Но именно Жувенель дез Юрсен, по свидетельству очевидца событий Монаха из Сен-Дени, наиболее точно передает диалог двух герцогов: "Дорогой племянник, я поступил плохо, а ты еще хуже. Давай сделаем все возможное, чтобы королевство оставалось в мире и спокойствии", — сказал Иоанн Беррийский. Иоанн Бесстрашный ответил: "Милый дядюшка, этот мир не будет иметь со мной ничего общего". Однако условия мира были согласованы, и герцог Беррийский торжественно передал королю ключи от города.

Королевская армия немедленно сняла осаду и отправилась на север, остановившись в Осере где состоялась четырехнедельная мирная конференция. Поскольку Карл снова "отлучился", 22 августа церемонию примирения возглавил Дофин. На это торжественное заседание был приглашен весь двор, включая недавних противников, а также многочисленные прелаты и бароны, канцлер, первый президент и представители Парламента, Счетной палаты, Университета, купеческого прево Парижа и делегация буржуа…

Стоило ли достигнутое соглашение присутствия такой толпы? Принцы еще раз поклялись соблюдать Шартрский мир. Бургундский и Орлеанские дома обменялись поцелуем мира и прощением, по традиции, в марте 1409 года, был заключен брак между Филиппом Орлеанским, графом Вертю, и дочерью герцог Бургундского. Все принцы, как орлеанские, так и бургундские, также отказались от союза с Генрихом Ланкастером. Король в свою очередь помиловал всех и вернул конфискованное имущество и должности. Письмами за подписью короля вся Франция вскоре была проинформирована о заключении Осерского мира и получила строгий приказ его соблюдать.

В соборе Осера прозвучал Te Deum. На последовавшем за этим ужине герцогов Орлеанского и Бургундского усадили за один стол, затем они вместе играли в жё-де-пом, смотрели на рыцарские поединки, и разъезжали по улицам ликующего города рука об руку. А добрый народ, видя их кричал "Слав Всевышнему Богу!". Однако, как отмечает Монстреле, "завистливые и злобные языки не замолкали, а изрекали свои мерзости…".

Цена союза с англичанами

Осерский мир был таким же непрочным, как Шартрский или Бисетрский. Но на этот раз в нем участвовали англичане, которые после перехода из Котантена в долину Луары потребовали за свой уход 150.000 экю. В ожидании, пока разоренные войной члены Жьенской лиги соберут эту сумму, в Лондон были отправлен знатные заложники. Таким образом, Иоанн Орлеанский, граф Ангулемский, оказался в долгом плену в Англии. Прежде чем его постигла та же участь, герцог Карл Орлеанский, несмотря на все свои клятвы, заключил тайный союз с Генрихом Ланкастером. Иоанн Бургундский, в свою очередь, не отказался от власти, которой он обладал в Париже. Что касается примирительного брака между Филиппом Орлеанским и Екатериной Бургундской, то он так и не состоялся. В 1420 году граф Вертю умер в возрасте двадцати четырех лет, так и не вступив в брак. Будучи холостяком, он не оставил Франции потомков в виде принцев и королей. Однако, если верить легендарной генеалогии, два гения французского искусства XIX века — скульптор Камилла Клодель и ее брат-поэт Поль, — происходили от бастарда Филиппа, родившегося в его владениях в Шампани.

Король "очень любим простым народом"

Несмотря на компромиссное завершение, кампания в Берри не только подчеркнула разлад между принцами но и продемонстрировала силу королевской харизмы. Король еще не успел "покинуть поле", а в Париже уже начались молебны и процессии. В течение трех месяцев, день за днем, эти публичные мероприятия следовали одно за другим и особенно грандиозные и "жаркие", по выражению Парижского Буржуа, по пятницам. За святыми мощами шли священники в рясах, поющие псалмы маленькие дети, прихожане, мужчины и женщины, босиком, со свечами в руках, "молясь Богу, чтобы по его святой милости был восстановлен мир между королем и сеньорами Франции". Капитулы и аббатства, буржуазия и жители деревень не прекращали своих молитв до воскресенья 23 октября, когда король Карл вернулся в Париж, "очень любимый простым народом".

Находившиеся в армии жители Турне хотели засвидетельствовать личную связь между своим добрым городом и королем Карлом. Как только они прибыли в лагерь королевской армии в Берри, арбалетчики, посланные городом, стали требовать, в силу своей древней привилегии, чести поставить свои палатки рядом с королевской, чтобы самим охранять ее по ночам. Придя поприветствовать короля, они сами изложили свою просьбу, которая по милости Карла была немедленно удовлетворена.

Произошли и другие, менее значительные, но не менее показательные события. Во время похода к Буржу, королевской армии повстречались на пути несколько замков, принадлежавших герцогу Беррийскому. Призванные сдаться королю, капитаны гарнизонов оказались между дилеммой: верностью герцогу, своему сеньору, или повиновению королю, своему государю? Капитан Фонтене, храбрый воин, дал королевскому гонцу прямой ответ: "Я присягнул на верность монсеньору Беррийскому, но я признаю, что король — государь, выше всех принцев королевства, и я хочу ему повиноваться. Я не должен отказывать ему во входе в охраняемый мною замок, так же как и монсеньору Гиеньскому, но тем не менее я буду это делать до тех пор, пока герцог Бургундский, враг моего сеньора, является главным советником и главой правительства короля". Ворота замка так и остались закрытыми… В этом вся суть политической драмы того времени.

Глава XXVII.

Арманьяки и бургиньоны

Политической драмой того времени было противостояние двух группировок — арманьяков и бургиньонов. Использование слова "партия" для их обозначения может показаться неуместным, поскольку оно ассоциируется с политическими и социальными