Вот записи капитана Ивенса:

«3 февраля, 1 час 30 минут. Прошли через пояс плавучего льда, направляемся на запад вдоль окраины ледяного барьера Дригальского. Ветер юго-западный от умеренного до сильного, со снегом, сила от четырех до восьми баллов. С 7 часов 30 минут до 9 часов 30 минут около Ледяного барьера. (В это время «Нимрод» прошел примерно пяти километрах от того места, где мы останавливались в последний раз перед тем, как подойти к барранкосу; если бы не падавший в это время снег, с судна, вероятно, заметили бы наш флаг и палатку). С 10 часов до 14 часов 15 минут шли вдоль берега на расстоянии от 800 до 1200 метров; глубина от 18 до 90 метров; в 13 часов ветер стих совершенно; в 14 часов 15 минут курс N 20° О, гора Мельбурн в 38 км, подошли ко входу в залив (проход Жерляша), полный пакового льда; промерили глубину – 117 метров. Определил положение судна; направились восточнее в поисках мыса Вашингтон; 15 часов 30 минут – вошли в паковый лед.

Полночь. Обогнули мыс Вашингтон в полутора кабельтовых от него, глубина от 20 до 36 метров. Обе стороны мыса совершенно недоступны; с северной стороны страшные ледяные обрывы, с южной – изрезанные трещинами ледяные склоны. Свежий ветер SSW, сила 5 баллов… Никаких признаков партии или оставленных ею следов.

4 февраля, 1909 года, 10 часов. К северу – простирающийся на восток и на запад паковый лед. Повернули обратно, чтобы попытаться опять пройти вдоль берега к югу. Довольно сильный южный ветер – шесть баллов, погода хорошая, ясная. Барометр 28,86 [733 мм], температура —8,3 °C… Снова идем вдоль ледяного барьера Дригальского; 15 часов – заметили два флага на краю барьера и маленький позади них; начало небольшого залива[135]. 15 часов 40 минут – прошли к верхнему концу залива подобрали профессора Дэвида, Моусона и Маккея, только что возвратившихся с Магнитного полюса; 17 часов – убили первого тюленя Росса. В 14 часов были очень подавлены, в 16 часов – в восторге… В 15 часов 30 минут, увидев верхушку палатки Северной партии, выстрелили двойным патроном сигнала бедствия. Как мы узнали потом, услышав выстрел, все в палатке вскочили, опрокидывая друг друга и все, что там было, в том числе банку с тюленьим жиром и кровью, которую они пили. По словам профессора Дэвида, когда привыкнешь, это вкусно. Они бросились вон из палатки; Моусон бежал впереди и почти тут же провалился в трещину, из которой м-р Дэвис и команда с судна скоро его вытащили. Замечательная встреча – громадное облегчение».

После чая нас ожидало большое удовольствие – письма из дому, сообщавшие одни хорошие новости. И наконец, мы все трое получили такое наслаждение, какого давно уже не испытывали: впервые за четыре месяца мы могли по-настоящему вымыться! После продолжительной работы, при содействии горячей воды, мыла и полотенца, кое-какие напластования грязи были, наконец, удалены и наше собственное «я» начало показываться из-под покрова тюленьего жира и копоти.

В 18 часов последовал обед. Едва ли стоит упоминать, что при наших зверских аппетитах и при появившихся на столе совершенно новых для нас изысканных блюдах мы все объелись. Впрочем, несмотря на это, в 22 часа мы не отказались опять принять участие в поглощении горячего какао и имбирных пряников.

Кому не приходилось несколько месяцев подряд проспать на льду и на снегу, тот не может, конечно, себе представить, каким роскошным ложем кажется судовая койка с простынями, одеялом и подушкой, в уютной маленькой каюте. Приятные грезы и мечты предшествовали крепкому сну. Итак, наш утомительный поход закончен, порученное задание выполнено, и теперь можно дать заслуженный отдых много потрудившимся ногам!

Мы знали, что обязаны жизнью капитану Ивенсу, его терпеливым, тщательным поискам, здравым суждениям и прекрасному знанию моря, а также преданному выполнению долга его офицерами и командой. Невозможно описать, какая благодарность переполняла в эту ночь мое сердце за все радостные события прошедшего дня. Последняя моя мысль в том неясном промежуточном состоянии, которое отделяет бодрствование ото сна, хорошо выражена в словах гимна, великолепно исполняемого Ивенсом Уильямсом:

Я позволил себе кратко резюмировать результаты нашего путешествия. Нужно отметить следующие факты. Общее расстояние, пройденное нами от мыса Ройдс до Магнитного полюса и обратно до склада на леднике Дригальского, составляет около 2028 километров, из них 1191 км мы перетаскивали сначала одни сани, потом другие. На протяжении всего пути мы везли сначала несколько больше полутонны груза, а под конец немного меньше полутонны. Остальные 837 километров от склада на леднике Дригальского до Магнитного полюса и обратно тащили сначала 304 килограмма, но к концу осталось около 205 кг, так как к моменту возвращения на склад мы израсходовали и керосин.

Все путешествие с санями заняло 122 дня. Из них пять дней мы провели в палатке во время сильных снежных бурь и пять дней – отчасти делая опыты по приготовлению пищи на жировой кухне, отчасти заготовляя запас тюленьего мяса – на поход от моря на высокое плоскогорье; кроме того, три дня ушло на разведки, магнитные наблюдения и т. п. Таким образом, мы покрыли расстояние в 2028 км за 109 дней пути, делая в среднем по 18,5 км в день.

Перед началом похода мы заложили два склада, но так как они отстояли от зимовки только на 16 и 24 км, то существенной помощи от них не было. У нас не было вспомогательной партии; если исключить помощь, оказанную автомобилем при устройстве этих ближних складов. Весь путь мы сами тащили сани; в редких случаях пользовались ветром.

Путь по морскому льду сначала был удовлетворителен, но от мыса Берначчи до Ледяного барьера Норденшельда сильно мешал изломанный паковый лед и встречавшиеся одновременно высокие твердые снежные гряды. В конце октября, в ноябре и частично в декабре таяние поверхности соленого снега, забивавшего полозья и мешавшего полозьям скользить, сделало движение с санями чрезвычайно трудным. Кроме того, на морском льду – особенно на последнем отрезке пути по нему – мы все время подвергались риску, что буря внезапно сломает лед вокруг и отнесет нас в открытое море. Несомненно, широкие полосы чистой воды в морском льду на южной стороне ледника Дригальского, которые мы застали там 30 ноября, свидетельствуют, что мы добрались до glacies firma[136] только-только вовремя.

Затем возникло грозное препятствие в виде ледника Дригальского, с его широкими и глубокими пропастями, крутыми гребнями и трещинами; переход через этот ледник оказался столь трудным, что нам понадобилось две недели, чтобы пересечь его, хотя ширина его лишь немногим больше 32 км. На другой стороне ледника Дригальского оказалось открытое море, вынудившее нас идти к берегу по поверхности ледника. Затем возникла трудная задача – найти дорогу на высокое плоскогорье. Она вызвала попытку пройти вверх по леднику горы Нансен. Несколько случаев, когда сани едва не погибли в трещинах, сильная буря и глубокий снег, выпавший после нее; потом наше отступление из этой области высоких ледяных гребней и лабиринта трещин; отказ от намеченного маршрута вверх по оконечности ледника Беллинсгаузена; успешное восхождение по маленькому боковому леднику, и, наконец, «черная лестница» к югу от горы Ларсена.