На высоком плоскогорье трудно было дышать, дули пронзительные ветры при низкой температуре; пришлось с большим трудом, временами прямо против бури тащить сани через широкие ледяные волны и высокие заструги. Мы страдали от трещин на губах, пальцах рук и ногах, от истощения, вызванного недостаточным рационом. Здесь нас постигло разочарование, когда мы обнаружили, что Магнитный полюс переместился вглубь от того положения, которое мы первоначально ему приписывали. Когда ценой больших усилий, наконец, достигли полюса, нам пришлось идти с санями форсированными переходами по 25–30 километров в день, чтобы в срок достичь берега в надежде, что «Нимрод» нас подберет.

Затем, выбрав трудный путь вниз по оконечности ледника Беллинсгаузена, мы испытали большие трудности при переходах через ледяные гряды. Дальше пришлось с трудом пересекать поверхность, покрытую «ледяной черепицей», рвы во льду, образовавшиеся от талой воды во время нашего пребывания на плоскогорье. Вслед за этим прошла последняя сильная снежная буря; при тусклом освещении, в снегопад, мы потеряли направление и, наконец, остановились перед глубоким барранкосом, который впоследствии получил название залив Спасения.

«Нимрод» забирает Северную партию

Ледник Дригальского

Но наши испытания были не единственными и не самыми большими испытаниями, связанными с экспедицией к Магнитному полюсу. Много разочарований, опасностей и трудностей перенесли капитан, офицеры и команда «Нимрода», когда искали нас вдоль пустынного и большей частью недоступного берега протяжением в 320 километров. Сколько раз они принимали за флаг склада черные точки на берегу, оказавшиеся при ближайшем рассмотрении тюленями или пингвинами. Сколько раз солнечный зайчик от отражающей поверхности ледяной грани принимали они за сигнал гелиографа. Об этом знают лишь те, кто испытал эти разочарования. Сколько раз судно едва не садилось на мель или же оказывалось почти затертым в плавучих льдах, когда пыталось подойти поближе, чтобы лучше видеть берег при поисках нашего склада! Смельчаки, рисковавшие своей жизнью ради спасения нашей, не станут об этом рассказывать, но тем не менее все это правда.

В результате нашего путешествия к Магнитному полюсу и обратно Моусон смог закончить свою непрерывную триангуляционную съемку, связав гору Эребус и гору Мельбурн, и таким образом с приблизительной точностью нанес на карту очертания береговой линии, положение и высоту нескольких новых гор. Мы с ним собрали коллекцию геологических образцов, сделали на побережье ряд зарисовок и записей, особенно по гляциологии. Моусон также заснял ряд фотографий, а Маккей определил при помощи гипсометра высоты посещенных нами мест на плоскогорье. Моусон произвел также серию магнитных наблюдений, а я собрал некоторые метеорологические сведения. Сводка этих работ дана в научном приложении к книге, более же подробные данные будут приведены позже в научных трудах экспедиции.

К сожалению, для подробных магнитных, геологических и метеорологических наблюдений времени было не достаточно. Тем не менее мы надеемся, что полученные сведения оправдывают наше путешествие. Во всяком случае, мы впервые проложили маршрут к Магнитному полюсу и надеемся, что найденный путь окажется полезным будущим исследователям.

Легко, конечно, рассуждать потом, как надо было сделать, но знай мы заранее, что по берегу в изобилии встречаются тюлени, мы могли бы, имея хорошую собачью упряжку, проделать все путешествие, вероятно, в два раза скорее. Будущим экспедициям к Южному магнитному полюсу следует, по-видимому, высаживать достаточно многочисленную, хорошо оборудованную партию или в заливе Спасения или, еще лучше, настолько ближе к «черной лестнице», насколько сможет подойти судно. Делать это нужно в самом начале декабря, как только позволит состояние морских льдов. Партия из трех человек и вместе с ней вспомогательная партия тоже из трех человек, с хорошими собачьими упряжками, имея в изобилии свежее тюленье мясо, могли бы продвинуться вместе внутрь континента примерно на 112 километров. Затем вспомогательная партия могла бы отделиться и подняться на гору Нансена со стороны, обращенной в глубь материка. Тем временем другая партия могла бы идти дальше к Магнитному полюсу, делая не менее 24 километров в день. Это позволит ей провести от одной до двух недель и вернуться на берег в начале февраля. В это же время третья партия вполне может исследовать предгорья горы Ларсен и горы Нансен, обследовать и нанести на карту их замечательные морены и изучить изрезанный скалистый берег от горы Нансен до вулкана – горы Мельбурн, на который еще не ступала нога человека.

Снегозащитные очки

«Нимрод» с участниками экспедиции к Магнитному полюсу возвратился к зимовке 11 февраля и высадил Моусона. В доме в это время жили Мёррей, Пристли, Дэй и Робертс. Ничего нового о Южной партии не было слышно; вспомогательная партия под начальством Джойса также отсутствовала. Большую часть времени судно стояло у Ледникового языка, изредка навещая мыс Хат, чтобы узнать, не вернулся ли кто-нибудь. 20 февраля стало известно, что вспомогательная партия вернулась на мыс Хат, не встретив Южной партии. Температура стала понижаться, и бури участились.

По инструкциям, оставленным мной, в том случае, если мы не вернемся к 25 февраля, следовало на мысе Хат высадить партию с упряжкой собак, которая 1 марта должна была отправиться на юг. 21 февраля Мёррей и капитан Ивенс начали приготовления для высадки поисковой партии. Судно прошло на мыс Ройдс, где взяло на борт Моусона. В соответствии с выраженным мной пожеланием Моусону предложили возглавить поисковую партию; он согласился. Если бы для поисков Южной партии пришлось отправиться на юг, то людям, высаженным на мысе Хат, пришлось бы еще раз зимовать, так как судно не могло ждать их возвращения. Следовательно, те, кто оставался, должны были это серьезно обдумать, но недостатка в добровольцах не оказалось. Когда все эти меры были проведены, большинство членов экспедиции, находившихся на судне, сошло на мысе Ройдс, чтобы упаковать свое имущество и подготовить его к отъезду.