- Что прекратить? Рассказывать тебе, как все было? Твой придурок весил под тонну, я еле дотащил его до грузовика, а потом еле вытащил, чтобы бросить на свалке, и…

- Хватит!

- …и воняло от него, как от мешка с дерьмом. Возможно, он и наделал в штаны после удара, - не отступал Конард.

- Заткнись, Макклин! – рев раненного зверя, полный боли, горя и ярости. Саманта передернула предохранитель.

- С чего вдруг? Я же слушал твой бред. А теперь ты выслушаешь меня. Ты выбесила меня, Сэм. Твой кретин Арчи насиловал, бил и издевался над тобой, заставил тебя опуститься на самое дно. Ты перестала быть оборотнем еще тогда, превратилась в его жалкую подстилку, преданную собаку, - Конард поморщился. – Я знаю, что именно ты делала, чтобы заработать на очередную дозу для него и для себя. Что? Так нравилось, когда тебя бьют, трахают за деньги и унижают?

- Не смей…

Еще несколько секунд и она максимально откроется.

- Твой Арчи был полным мудаком. Ничего не умел, ничего не мог, вечный неудачник. Жил в трейлере, на стекло сам заработать не мог, бухал и избивал тебя. Именно поэтому ты его и замочила. Видимо, тогда в тебе еще жива была волчица!

Пора.

Я швырнула в Саманту тем сгустком эмоций, который так болезненно и долго вытягивала из себя, ныряя в самые темные, страшные глубины сознания и воспоминаний, и девушка взвыла, обернувшись ко мне, падая на колени. Время словно застыло, превратилось в тягучую, липкую смолу. В этой смоле все движения казались замедленными, ненастоящими, можно было рассмотреть пылинки в воздухе, сам воздух, ставший вдруг удивительно горячим ветер.

И я бросилась, воцарившуюся на миг тишину прорезал глухой выстрел, как взрыв большой хлопушки, а моя пасть наполнилась кровью.

Сдохни, чертова психопатка.

Что-то орал Макклин.

Кровь била в горло струей, густая, сладкая, будто сироп, только с привкусом старых медных монет.

Я не глотала, позволяла ей выливаться из пасти прямо на асфальт, на желтую, жухлую траву, пробивающуюся через асфальт, себе на лапы и на черные кеды Сэм.

Саманта билась, старалась вырваться, пыталась руками отпихнуть меня от себя. Пистолет давно выпал, валялся бесполезной тусклой железякой немного в стороне, словно насмехаясь над неудачливой, несчастной Холден.

Вот только ни ее хрипы, ни булькающие звуки вместо слов, ни пузырящаяся на губах розовая пена, ни жалкие трепыхания не могли заставить меня отпустить.

Она убила слишком многих, она посмела угрожать мне, она посмела наставить пистолет на моего волка. И зверь внутри меня неожиданно взял верх, оказался далек от гуманности, понимания и всепрощения.

Волчица чувствовала угрозу, и волчица стремилась ее устранить.

Все. Конец истории.

Пусть человек, когда займет свое место, задается вопросами морали и терзается из-за такой ненужной, нелепой эмоции как совесть. У животного совести нет. Есть только желание выжить и дать потомство. Все остальное несущественно.

И я плотнее сомкнула челюсти, чувствуя, как теперь легко и почти без сопротивления клыки входят в плоть, вонзаются в мясо.

Попытки человека освободиться стали слабее, реже доносились хрипы, кровь уже не хлестала прямо в небо, брызгая на шерсть на морде и нос. Человек только дергал ногами.

А еще через миг слух уловил шаги, быстрые, почти бесшумные. Что-то тяжелое опустилось мне на голову, и знакомый запах перебил запах крови.

- Хватит, Крис.

Пришлось немного отодвинуться, чтобы было удобнее. Рука моего волка лежала на голове. Теплая рука, тяжелая, большая. О нее хотелось потереться, зажмурившись. Но я только зарычала и дернула головой, чтобы он не мешал.

- Хватит.

Он издавал звуки, значения которых я не понимала. Но интонации мне нравились, его голос мне нравился. Он был глубоким и сильным, очень спокойным. Этот голос как нельзя лучше подходил моему волку.

Как же долго она умирает… Не как олень или лось. Гораздо дольше, сопротивляется отчаяннее.

Рука исчезла с моей макушки, что-то темное, плотное, насквозь пропахшее моим волком опустилось мне на глаза, заставив замереть и напрячься, а потом громкий хлопок. Над самым ухом. Такой сильный, что я испугалась, что мне разорвет голову, и оглушительный звон в ушах, вырвавший стон из груди, заставивший разжать челюсти и сжаться в комок. И запах нагретого металла и… чего-то острого, колючего, тонкого.

Черное нечто исчезло с глаз, рука моего волка зарылась мне в шерсть на загривке.

- Тише, Крис. Все хорошо.

Человек, чье горло еще мгновение назад я сжимала в зубах, больше не двигался. А у меня из пасти на темный асфальт продолжала стекать кровь. Яркая, карминовая, смешанная с моей слюной.

- Возвращайся ко мне, - сказал мужчина. И я подняла голову на этот звук, все еще не понимая значения слов, реагируя только на интонацию. Я знала, что он обращается ко мне. Зовет меня. Зовет?

- Ну же, Кристин, - пальцы… сильные гибкие пальцы перебирали шерсть, чуть натягивая. – Давай.

Кристин…

Кристин – это я.

А от него почему-то тоже пахнет кровью, лицо бледное, губы немного кривятся. Едва заметно.

- Крис, иди ко мне. Нам пора домой.

Домой звучит хорошо. Домой мне нравится.

Я – Кристин Хэнсон, а он – Конард Макклин.

Кристин… Хэнсон…

Вернуть себе контроль оказалось сложнее, чем когда-либо. Но человеческой части все-таки удалось отвоевать себе достаточно места, чтобы осознать реальность.

Я – Кристин, а возле меня на коленях стоит Конард и…

…и от него, черт возьми, пахнет кровью!

Я обернулась в тот же миг. Загнала внутрь зверя так легко, как будто и не было этих мучительных мгновений ее сопротивления и неповиновения, когда ты сражаешься со зверем за собственный рассудок, когда она слишком взвинчена и взбудоражена, чтобы вот так просто уйти, отступить.

- Конард… - хрипом, испуганно.

Я не решаюсь прикоснуться, сижу, поджав ноги, и смотрю на огромное кровавое пятно на футболке. И с каждой секундой оно становится все больше, а он…

Этот придурок улыбается! Укрывает мои плечи курткой и улыбается.

Счастливо, почти блаженно… Идиот!

Во внутреннем кармане что-то тяжелое, я лезу туда, выуживаю мобильник и уже собираюсь звонить… Хоть кому-нибудь, когда Конард перехватывает мою руку и встает на ноги, заставляя подняться и меня.

- Конард, ты…

- Все хорошо, - спокойно говорит Макклин, кивком головы указывая на дорогу. Я перевожу взгляд и только сейчас слышу шум двигателя, замечаю темную машину.

И волк тянет меня за руку дальше, ближе к бывшему въезду на заправку.