Чей-то палец проник между пенисом Кевлина и ее половымигубами и стал массировать клитор. Мария заахала, Инга наклонилась и подставиласоски ей ко рту. Мария стала их жадно сосать и облизывать. От грудейповелительницы исходил чудный аромат, кожа ее была шелковистой, соски упругими.Вкус у них был изумительным. Мария ожидала очередного удара кнутом. Но вместоэтого почувствовала, как Ланс запустил пальцы ей в промежность, сочащуюсянектаром, и стал размазывать по ягодицам и анусу. Увлажнив задний проход, онпросунул в него палец, потом еще один, затем третий, — несомненно, это былподготовительный маневр для введения туда чего-то более существенного. Мариязатрепетала.

Предчувствие не обмануло ее: огромная скользкая головкаповелителя вошла в ее таинственную пещеру и стала медленно, дюйм за дюймом,осваивать заповедную территорию. Наконец этот громадный инструмент вошел в неецеликом.

Мария заелозила на этом штыре, привыкая к новым ощущениям.Сжав ее половые губы и ягодицы, хозяин рывком натянул ее до мошонки. Кевлинстал энергично двигать торсом, долбя своей головкой по шейке матки. Лансдействовал в одном ритме с ним. А Инга, созерцая все это, терла свой клитор.Наконец она взвизгнула, достигнув оргазма. Мария кончила вслед за ней,пронзительно вскрикнув, и тотчас же довольно хрюкнул Кевлин, выплеснув в неесперму. Ланс еще немного потер ее задний проход и угомонился, издавудовлетворенное ржание. В коттедже воцарилась благостная тишина.

«Пансионат „Шевральский двор“ расположен в стариннойдворянской усадьбе, граничащей с лесным заповедником. Здесь, в прекрасномпарке, вы забудете все свои проблемы и чудесно отдохнете. Приезжайте к нам, ивам откроется новый, волшебный мир!»

Тамзин пробежала строки рекламной брошюры, предложенной ейДженис в кафе при придорожной станции технического обслуживания автомобилей,сделала глоток кофе и спросила у подруги, сидящей напротив нее за столиком:

— Ты думаешь, что мне там понравится?

— Этот рекламный буклет адресован «обыкновенным»клиентам, дорогая. Все, что в нем сказано, конечно, правда, но… — Джениссделала многозначительную паузу. — Там тебя ожидает нечто большее!Владельцы — Ланс Манверинг и Инга Стедсон — мои старые добрые приятели. В такомсанатории тебе еще не доводилось отдыхать!

— Но я все это уже слышала! И поэтому согласиласьотправиться туда с тобой. И теперь, когда мы в пути, я хочу узнать, какиесюрпризы меня ожидают. Что они там практикуют? Дикие шабаши? Массовые оргии?

Или что-то другое, столь же низменное? — Тамзин началапокачивать ногой, обутой в светло-коричневый сапог с серебристыми пряжками,гармонично сочетающийся с ее бежевыми брюками, обтягивающими икры и ляжки.

— Не все сразу, дорогая! Наберись терпения! —уклонилась Дженис от ответа.

— Признаться, безделье мне наскучило, — сказалаТамзин. — Все праздничные дни я только и делала, что отсыпалась, ела исмотрела телевизор. Мне бы не помешало похудеть на фунт-другой.

— И хорошенько развлечься, милочка! Вспомни, когда ты впоследний раз расслаблялась? С тех пор как ты стала главным редактором журнала«Химера», ты ни разу не брала отпуск!

— Я не была в отпуске уже два года, — согласиласьс ней Тамзин. Она налила себе еще чашку кофе и подумала, что не мешало бысделать перерыв в употреблении этого стимулирующего напитка. — Правда, ябыла в командировке в Греции, где охотилась за одним рок-гитаристом, чтобывзять у него интервью. Мне это удалось, но какой ценой! Он затрахал меня дополусмерти.

— Тебе нравится твоя работа, не так ли? — спросилаДженис. — Но быть репортером, наверное, веселее?

— Да, порой эта работа бывает весьма приятной, —ответила Тамзин, вспоминая интервью, которые брала у других знаменитостей вбытность свою журналисткой, когда она лишь начинала свою карьеру. — Сейчасмне не хватает живого дела, накала борьбы на передовой. Теперь все сами ломятсяв двери моего кабинета.

— Я наслышана об этом, — сказала Дженис. —Мисс Лоуренс стала необыкновенно популярна в последнее время. Поговаривают, чтоты проявила незаурядную выдумку, предприимчивость и даже беспощадность, чтобызанять пост главного редактора.

— Должна признаться, что кое-кому я действительнонаступила на больную мозоль, чтобы сесть в это кресло, — сказала Тамзин.

Лицо ее помрачнело при воспоминании о малоприятных эпизодахее профессиональной деятельности: случалось, что она поступалась своимипринципами, предавала доверившихся ей людей, перепродавала конфиденциальнуюинформацию изданиям, предлагавшим более высокий гонорар, шла на обман радиполучения скандальных сведений.

— Не принимай это чересчур близко к сердцу, —успокоила ее Дженис. — Кто из нас безгрешен? Все мы время от временинарушаем моральные запреты.

— Я просто переутомилась, мне хочется новыхвпечатлений, чувственных удовольствий, острых ощущений.

— А знаешь, возможно, ты их получишь. — Дженисоблизнула полные губы, щедро покрытые лиловой помадой.

— В этом пансионате? Вряд ли, — скептическиулыбнулась Тамзин.

— Доверься своей доброй тетушке Дженис! — Подругалукаво прищурилась. — Инга рассказывала мне кучу интересных сплетен, когдая звонила ей перед отъездом. Мы с ней близкие подруги, она ничего от меня нескрывает. Угадай, кого они у себя ждут?

— Откуда же мне знать! Принцессу Уэльскую?

— Почти угадала! К ним едет Гай Вентура! —воскликнула с торжественной улыбкой Дженис.

Тамзин оживилась, ощутив прежний журналистский зуд. Если быей удалось познакомиться с этим человеком, это значительно повысило бы еепрестиж и прибавило ей уверенности в себе. Гай Вентура, всемирно известныйпианист, красавец с темпераментом дьявола, прославился своими грубыми,эксцентричными выходками и непредсказуемыми поступками. Фотокорреспондентыохотились за ним по всему свету.

Тамзин присутствовала на одном из его концертов и былапотрясена его исполнительским мастерством. Он был подлинным исполином вискусстве как в прямом, так и в переносном смысле слова. Но внезапно он оставилконцертную деятельность и исчез. Поговаривали, что он бросил музыку и посвятилсебя буддизму. Кто-то видел его в Неаполе, в одном из монастырей, затем якобыон перебрался в Америку.

— Я видела, как он играет, — сказала Тамзин, вертяв руке зажигалку. — Это необыкновенный человек!

Ей вспомнилась угрожающая аура, окружающая этого мужчину, иего впечатляющий выход на сцену. Ростом под шесть футов и четыре дюйма, ондышал мужественностью в своем безукоризненном черном фраке. Кровь забурлила вее жилах, едва лишь она увидела его поразительное лицо: с широкими высокимискулами, крупным носом, чувственными губами и тяжелыми веками. Но больше всегопоразили Тамзин его растрепанные иссиня-черные волосы, ниспадающие на плечи.