— Практически, да. Как интересную версию я могу еепринять. Но только как версию. Любая разведка мира, узнавшая о том, что подименем Альфреда Кохана скрывается в Аргентине некто другой, к тому жеобладающий солидным состоянием, давно взяла бы в оборот такого агента. И простоне разрешила бы мне вылететь в Севилью.

— Согласна, — вздохнула Марина, — логика увас безупречная.

— Я только что хотел сказать вам подобный комплемент.Идемте посмотрим наши апартаменты. Чемоданы наверняка уже там.

Они спустились вниз, проходя по коридору, где располагалисьдвухкомнатные апартаменты, заказанные для сеньора Кохана и его секретарясеньоры Чавес. Апартаменты на «Кантибрии» поражали своей роскошью. В первойкомнате стоял большой глубокий диван с двумя креслами и удобным столиком.Другой столик стоял в правом от входа углу рядом со стулом и был предназначендля работы. Здесь же находился мини-бар. Во второй комнате была большаядвуспальная кровать и выход в ванную комнату, приятно радующую своими немалымидля корабельных помещений размерами. К апартаментам был прикреплен специальныйофициант, который обязан был выполнять любое желание живущих в них туристов.

— Каким-то шестым чувством официант понял, что гости,которых он будет обслуживать на этот раз, не муж и жена. У работников сферыобслуживания на подобные пары был очень чуткий нюх. Ибо от такой пары можнобыло ожидать гораздо больших дивидендов, чем от обычных супругов, уже порядкомнадоевших друг другу.

Если бы официанта спросили, чем именно отличаются парысупругов от иных пар, он бы никогда не смог ответить. Но тем не менее почтивсегда определял правильно. Может быть, сам того не ведая, он умело читал в глазахсупругов раздражение и усталость друг от друга, тогда как в глазах дажезнакомых давным-давно любовников не было подобной обреченности загнанных в уголзверей.

— Вам что-нибудь нужно? — тонким, почти женскимголосом спросил официант, с понимающе улыбкой глядя на вошедших в апартаментыпассажиров.

— Как вас зовут? — невозмутимо спросил Кохан.

— Анхель, — улыбнулся официант.

— Сколько мы будем плыть до Гамбурга?

— Два дня.

— Надеюсь, пока мы будем в пути, вы больше здесь непоявитесь, Анхель. Вы меня хорошо поняли?

— Да, — сказал изумленный официант и выскочил изкаюты. Марина улыбнулась. Кохан совсем неплохо смотрелся в роли жесткого типа,не терпящего панибратства.

Она села на диван напротив него. Кохан достал из барабутылку красного вина.

— Хотите? — спросил он, открывая бутылку.

Она кивнула головой.

Кохан разлил вино в высокие бокалы. Поставил бокал намаленький столик перед ней. Затем опустился в кресло напротив.

— Ваше здоровье, поднял свой бокал. И, сделав несколькоглотков, невозмутимо добавил: — Если хотите, я буду ночевать на этом диване, авы в другой комнате.

— А вы как хотите? — прямо спросила она, глядя емув глаза.

— По-моему, на будет удобнее вдвоем в спальне.

— Он не отвел глаз.

— Тогда договорились. — Свое вино она выпила доконца.

В эту ночь они познавали друг друга. Для обоих это было лишьдорожное приключение, позволяющее несколько разнообразить тревожнуюкомандировку. Именно поэтому оба в полной мере проявили всю доступную имтехнику, доставляя друг другу чисто эстетическое и физическое удовольствие. Обаотносились к случившемуся достаточно иронично, как и можно относиться кподобным встречам, не связанными узами любви.

Может, именно поэтому и получили такое удовольствие от этойвстречи, ибо наличие большого чувства не помогает, а часто мешает сексу. Втаком случае влюбленные не очень думают о своих действиях, не пытаются получитьнаслаждение, не применяют особого изощренную технику познавания другого. В такихслучаях всегда достаточно рядом любимого человека, заменяющего весь мир. И этотмир, принадлежащий влюбленным, заполнен одними чувствами, в которых нет местаничему другому.

Марина Чернышева не была влюблена в Альфреда Кохана. Онадаже не знала его настоящего имени. Но взаимная симпатия и просто чувствоодиночества, знакомое каждой женщине, остающейся достаточно долго без мужчины,сделали свое дело. Она и не думала отказывать ему, наслаждаясь в эту ночьвиртуозной техникой партнера и даря ему подобную же радость.

Ранним утром, уже в шестом часу, утомленный Кохан шепотомпроизнес:

— Кажется, мы уже отработали за все время нашейэкспедиции.

— Давай попробуем еще раз, — счастливым голосомпредложила она.

— И все продолжилось.

Важнее всего было получить принципиальное согласие Элоизы напередачу информации «Далглишу». Разумеется, она не должна была знать, чтопредставившийся американским бизнесменом знакомый ее мужа на самом делеявляется связным восточногерманской разведки. Через месяц Герлих сказал еще ободной просьбе своего знакомого. Элоиза два дня не разговаривала с ним, но вконце концов уступила и принесла нужные данные. А еще через две недели Герлихрешил «серьезно» побеседовать со своей супругой.

Разговор состоялся на той самой веранде, где она когда-тозастала его сидящим в одиночестве. На этот раз Герлих начал разговор первым.Элоиза сидела рядом, просматривая сегодняшние газеты. На ней была ее привычнаядомашняя одета: темная блузка с короткими рукавами и мягкие вельветовые джинсы,к которым она очень привыкла.

— Ты знаешь, — начал разговор Герлих передокончательной вербовкой собственной супруги, — я в последнее время началмногое понимать.

— Что именно? — Она читала интересную статью и нехотела отвлекаться по пустякам.

— Некоторые вещи я открыл для себя заново. А нанекоторые просто начал иначе смотреть.

— Прекрасно, — она по-прежнему не отвлекалась отгазеты, — может, это позволит тебе преодолеть твою депрессию.

— Я имел ввиду не свою депрессию, — чутьраздраженно сказал он.

Она по—прежнему читала газету.

— Это касается наших сообщений Далглишу.

Она подняла глаза от газеты.

— Что ты имеешь в виду?

— Характер наших сообщений этому американцу.

На этот раз она убрала газету. Нахмурилась.

— Ничего не понимаю. Ты ведь говорил, что он скородолжен уехать.

— Это он так говорил, — терпеливо пояснил Герлих.

— Ну и что? Он до сих пор не убрался из нашей страны?

— Сегодня мы с ним встречались еще раз.

— Так, — она поднялась с кресла и прошлась поверанде.