— Это говорят из больницы. — торопливо сказалон, — сорок минут назад мы вызвали такси для нашего больного. Он долженбыл поехать в отель «Рафаэль». Вы могли бы проверить доехал ли он туда? Еслиможно, свяжитесь с водителем машины.

— Конечно, — любезно сказал диспетчер.

— Кто вы такие? — спросил врач, который хотелперехватить телефон, но Рот сильно сжал ему руку, и он больше не пытался этогосделать.

— Да, — услышал Бреме, — он оставил вашегопациента у отеля «Святой Рафаэль». Это на Аденауэр алее, срок один.

— Я знаю, — положил трубку Бреме и, обращаясь ксвоему напарнику, кивнул. — Он там.

Оставив ничего не понимающего дежурного врача, они бросилиськ машине. Через пятнадцать минут были в отеле. Еще несколько минут ушло на то,чтобы убедиться в отсутствии здесь Альфреда Кохана. Ни в одном из стачетырнадцати номеров такой человек не останавливался. За последние два часа вообщеникто не приезжал, уверял портье.

Бреме понял, что они упустили этого типа окончательно. Оноттолкнул от себя портье, который ударился спиной о стойку, и вышел из отеля.За ним шагал Рот.

— Негодяй! — в бешенстве сказал Бреме. — Оннас опять обманул. Понял, что мы проверим такси. Приезжал сюда и взял здесьмашину в другую сторону.

— Он слишком хитер. — согласился Рот.

— Ничего, — Бреме скривил рот в недоброй усмешке,я все равно его найду. А когда найду, верну свой долг. Только на этот раз вернуего в виде пули в его слишком умную голову.

— Нужно позвонить и сказать, что мы егопотеряли, — напомнил Рот, — тогда, возможно, мы сумеем снова получитьнеобходимый адрес, где именно его искать.

— Да, конечно. Этот тип обманул нас уже во второй раз.Может, наш заказчик знает, где и на этот раз его искать. Мне кажется, оникак-то связаны. По-моему, оба этих парня раньше кормились в одном ведомстве. Нопулю Альфреду Кохану я все равно приготовлю.

В вагоне первого класса было спокойно и тихо. Ночнымипоездами почти никто не ездил, и в их купе никого не было. Марина уже, знала,каким образом Альфред Кохан оторвался от своих преследователей. Теперь, сидяперед ни в трясущемся вагоне, она подумала, что впервые так долго и близконаходится с одним человеком.

Все ее случайные встречи до этого, все мимолетные связиникогда не были столь насыщенными и плотными, как в этот раз. У нее былимужчины, был отец ее сына, француз, с которым она встретилась в или и чьи чертыуже давно были размыты неумолимым временем. Но в этот раз все было иначе. Онане была влюблена в своего спутника, не теряла голову в его присутствии. Но егохолодный аналитический ум привлекал ее, волнуя чувственность. Но все это былолишь мгновением в их жизни. Оба понимали, что после выполнения задания импридется расстаться. Но предпочитали не говорить на эту тему, словносуществовало негласное табу. Очевидно, он испытывал подобные чувства, но тожемолчал, глядя на мелькающие за стеклом огни немецких городов. Возможно, ониспытывал и другие чувства. Ведь он уже столько месяцев не был в Германии.

— О чем вы думаете? — внезапно спросил он.

Он вздрогнула.

— О вас, — призналась честно.

— А я о вас, — просто сказал Кохан.

Быстрые взгляды — глаза в глаза, но ни один не сказал болеени слова.

— Рано утром мы будем в Бонне, — напомнилКохан, — я не был там много лет. У меня была несколько другаяспециализация. Я считался специалистом по Америке.

— Вас тоже хотели использовать в качестве агента«папаши Циннера»?

— Нет, — честно ответил Кохан, — для этого ябыл недостаточно красив. Или недостаточно сексуален. Я не знаю, как этоназывается. Агенты проходили специальные психологические исследования. Имизанимались опытные психологи. Каждой женщине подбирался соответствующий мужчина.

— Как в раю, — улыбнулась Марина, — идеальныйвариант.

— Да. Идеальный вариант. «Папаша Циннер» формировалидеальные пары. Как Господь Бог подбирал каждой женщине ее неповторимогомужчину.

— Господь Бог тоже не сумел сразу подобрать идеальнуюпару, — напомнила с улыбкой Марина.

— В каком смысле? — не понял Кохан.

— Бог создал сначала Адама и Лилит. Но так как эта параполучилась неудачной, он уничтожил Лилит и создал из ребра Адама Еву, —напомнила она своему спутнику.

— Да, действительно. Я об этом совсем забыл. Значит,«папаша Циннер» работает лучше самого Господа. У него не бывало проколов. Ониприменяли самые последние достижения психологии. За ними были Фрейд и Юнг. Спомощью этих титанов агенты легко справлялись с любой женщиной. Да и не толькос женщиной.

— Что вы хотите сказать?

— Иногда посылали и мужчин определенной ориентации. Несекрет, что в бонских коридорах власти количество гомосексуалистов достаточновелико. А такие люди наиболее замкнуты и ранимы. И друг для них гораздо больше,чем просто друг.

— Какая мерзость, — поморщилась Марина, —по-моему, у Циннера не было ничего святого.

— Как и у любого руководителя разведки, который должендобиться конкретного результата. Одно время в Мюнхине работала пара, котораяиспользовалась в особых случаях. Тогда в моду стали входить обмены женами. Выменя понимаете?

— Двойной контроль, — тихо сказала Марина. —Я начинаю верить в ад.

— Не нужно так драматизировать. В конце концов,объектов этой пары как раз менее жалко, чем женщин, попавших в сети обычныхагентов Циннера. Там в основном были девушки, не сумевшие устроить личнуюжизнь.

— Вы говорите это таким тоном, словно оправдываете их.

— Я просто рассказываю вам об этом. В конце концов, уЦиннера были выдающиеся успехи и об этом тоже нужно помнить. Вы ведь знаете, скем именно мы будем встречаться.

— Но женщины наших агентов — не провинциальныесекретарши, которых обманывают «принцы». Это сильные, самостоятельные женщины,добившиеся немалых успехов в своей служебной карьере. Хотя, думаю, чторазочарование бывает одинаково страшным и для тех, и для других. Не представляюсебе, что должна испытывать женщина, понимающая, что ее используют лишь вкачестве подопытного кролика. Это настоящая для нее катастрофа.

Он серьезно посмотрел на спутницу.

— Вы действительно считаете, что так серьезно?

— Безусловно. Вы даже не представляете, насколькосерьезно. Для женщины с неудачной судьбой внимание понравившегося ей мужчиныочень важно. Испытать подобное разочарование и сохранить после этого свою душупрактически невозможно. Это хуже, чем просто измена с другой женщиной. В такомслучае вы любили одну, а затем ушли к другой. Но знать, что даже в минуты самойбольшой близости вы притворяетесь, — это невозможная боль. Знать, чтомужчина заранее идет на подлог ради достижения своих целей. Ничего не можетбыть ужаснее.