Энейю передёрнуло.

Она медитировала лёжа в постели, когда вернулся Аш. Он вошёл тихо и сел в углу, сложив крестом ноги. Сквозь тьму он уставился на Энейю. В Бруме он вёл себя иначе: не пытался облапать, выглядел подавленным, нервным, хоть и пытался скрыть своё состояние.

— Аш, — произнесла она, обращаясь к нему по имени, что было редко.

Тот дёрнулся, громко ударяя рогами о стену, и схватился за меч.

— Госпожа Темноликая застала меня врасплох, — переводя дыхание, пробасил он.

Эльфийка улыбнулась — месть свершилась: сколько раз он пугал её по утрам, глядя на неё почти в упор.

Она отвернула одеяло.

— Иди сюда, — почти приказала она.

Тифлинг от чего-то нахмурился, но принялся раздеваться. Энейя уже пожалела о своём жесте, предполагая очередную порцию страстной и болезненной любви от горячего мускулистого тифлинга, но тот просто лёг рядом, закинув руки за спину. Он вонял потом и самцом. Энейя тоже давно не мылась и почти привыкла к собственному запаху.

Она перелегла к нему на плечо, откидывая назад копну слипшихся и жирных волос, закинула ногу на его тёплое тело.

«Интересно, если бы он захотел меня придушить во сне, я бы смогла что-нибудь сделать?»

Мысль осталась без ответа, потому как не она занимала её голову, а восемь магов, которых необходимо будет обучить. Будут ли они ей подчиняться? Смогут ли они обучаться? А если вдруг она скажет подчиниться, а кто-то ослушается, что она станет делать? Как наказывать демона, отказывающегося подчиняться? А что, если и тогда план не сработает? И она навеки застрянет в Безымянном.

Страх закрался где-то глубоко внутри, и она теребила в руках кулон из червонного золота, отгоняя лишние мысли. Этого ещё не случилось, а как случится, так и будет она думать. Однако её опыт говорил, что не стоит складывать все яйца в одну корзину. Ишиан, конечно, силён, но есть в Безымянном и другие маги, которые, возможно, смогут ей помочь.

Слушая дыхание Аша, она принялась успокаиваться и далеко не сразу, но всё же погрузилась в сон, окунаясь в океан силы родной Варды. Терять Аша ей не хотелось, но рано или поздно это случится. Эта мысль тревожила её больше, чем то, что он может задушить её во сне.

Аттэ

22 день Деток — ночь

Две луны едва касались верхушки холма, на котором стоял город. Во тьме он выглядел ещё более зловещим, нежели днём: тёмные домики, напрочь лишённые света, завывания, крики, далёкие визги, отражающиеся эхом. Петляя, к городу вела успевшая после зимы подсохнуть тропка, продираясь через сухие и мёртвые деревья и кусты и уходя вверх к самому центру холма.

В Бруме жили аэльи, в основном люди. Жили, по мнению Аттэ, припеваючи, ни в чём не нуждаясь. Однако город никогда не спал, и ночью жизнь его была даже полноценней, нежели днём. Чем здесь занимались? Да в общем-то всем тем же, чем и везде: убивали (в основном обидчиков), насиловали (в основном обидчиц), ругались (в основном с друзьями по шабашу), били морды (в основном от нечего делать), жрали (что смогли догнать) и пили (что смогли добыть).

Аттэ не хотела сюда ехать. Она на дух не переваривала не то, что этого уродца Абрихта, а даже его шлюх. А он недолюбливал её, потому как на Аттэ его чары не работали по некоторым весьма понятным причинам. Когда она во сне словила астрального вестника от маэстро Шатурнэ, её уже тогда начало мутить. Никогда ни одно вмешательство в её порядки извне не проходили безболезненно и она уже предполагала, что будет.

Прослушав астрального вестника, она взмолилась, отказываясь верить, что ей придётся покинуть ставший родным Аббалор, встретиться с другими учениками маэстро и даже больше того — подчиниться остроухой твари. У маэстро Шатурнэ никогда не было совести…

Она попыталась сопротивляться воле, всё ещё находясь в мягкой кровати. В результате её вырвало прямо на подушки, а руки её мелко дрожали, но деваться было некуда и она отправилась в путь — вначале порталом, но тот закинул её вместе с Гаром и Дахом куда-то в лес и ещё день ей пришлось блуждать. Сейчас же она была уже на месте, но всё равно чувствовала себя как в чёртовом лесу, озираясь по сторонам и прислушиваясь к каждому шороху.

Она болталась в кресле носилок, лежащих на мощных плечах Гара и Даха: двух мускулистых, больших, бесполых низших демонов. Впрочем таких же низших, вылупившихся из бесярни, как и она сама. И таких же бесполых, как она сама. Аттэ рассматривала выкрашенные белой краской длинные, уходящие в небо, тонкие рога Гара, идущего впереди, и каждый раз взгляд цеплялся за трещинку в краске. Её это порядком нервировало и она глубоко вздыхала.

Она отдавала себе отчёт, что нервировала её совсем не трещинка в краске, а вероятность встретить здесь тех, с кем она училась давным-давно. Твари (а по-другому их назвать нельзя), которые наступали ей на пятки. Ей, далеко не самой сильной, но и не самой слабой ученице Шатурнэ, которая дошла до конца в своём обучении, оставшись живой.

В Бруму они вошли в абсолютной тишине: драка кончилась, кого-то прирезали, скандал прекратился. Эта тишина, нарушаемая лишь цоканьем копыт демонов, напрягала больше, нежели понятные и знакомые крики. Начался подъём и демоны засопели, таща свою хозяйку и её поклажу. Копыта упирались в землю, оставляли глубокие следы на казалось бы до состояния камня спрессованной мостовой. У Даха ещё в лесу погнулась подкова, а в этом чёртовом месте пойди ещё найди кузнеца!

Раздался детский плач и Аттэ дрогнула, как перед смертельной опасностью. Ни Гар, ни Дах и ухом не повели, продолжая пыхтеть и обливаться потом, втаскивая свою хозяйку на самую вершину Брумы. Туда, куда отправил её учитель Шатурнэ.

Старого прохвоста она побаивалась, совершенно его не понимая и не имея понятия, на что он способен. Дейдру он убил просто взмахом руки, когда тот пытался оскалить зубки, а ведь Дейдра тоже был не так прост. Мысль о подчинении Шатурнэ вызывала негодование, хотя головой Аттэ понимала, что если бы она не подчинялась Шатурнэ, то подчинялась бы Ишиану напрямую, а что ожидать от их Верховного Лорда, она совершенно не имела понятия. По слухам даже императрица эльфов, наводящая страх своим присутствием на всю округу, боялась его животным страхом.

Таверна неумолимо приближалась.

Кто же ждёт её там? Все ли ученики Шатурнэ собрались там? И почему не под началом