самого мастера, а в подчинении какой-то эльфьей швали? О, если все соберутся под одной крышей, такая взрывоопасная смесь не может не взорваться, в особенности если эльфийка начнёт совершать ошибки.

А эльфы мягкие, они совершают ошибки.

Поскрипывающий на ветру рунный фонарь со стёртой Эйяй освещал вход в трактир, который закрывала занавеска. Дверь, треснувшая чуть ли не до середины, с облупившейся краской, была приставлена у стены рядом. За занавеской шли разговоры. Аттэ различила незнакомый писклявый девичий голос и нежный разливистый голосок, который она узнала.

То была Эштихаль — самодовольная стерва. Вечно ходит со своим детским черепком, который поглаживает рукой в перстнях. Словно ворона ведётся на любую безделушку и подлизывается к каждой встречной паре яиц между ног.

Поговаривали, она так и осталась со своим Альфухтом, который всё время обучения строил из себя неизвестно кого, ни во что не беря Трэ. Последний в итоге прогнулся настолько, что, будучи наравне со всеми, стал слугой и Альфухта, и Эштихаль. Аттэ слышала только два голоса: неужели неразлучная троица разлучилась?

Аттэ соскочила на грязную мостовую, стоило Гару и Даху остановиться. Изобразив на лице улыбку помилее, Аттэ шагнула внутрь. Едкий кислый аромат дал в голову словно кувалдой после свежего ветерка улицы. Свет едва мерцал в полутёмном помещении. В свете свечей стояли четверо.

Маленькая девушка-низушек с кучеряшками, торчащими в разные стороны и в грязном переднике — трактирщица — заведя руки за спину, что-то усердно рассказывала, глядя на Эштихаль преданным взглядом. Суккуб Эштихаль, в кожаной куртке и короткой юбке, призванной привлекать и отвлекать демонов, размахивая длинным хвостом с напяленным на него бантом, рукой в перстнях гладила детский череп, висящий на шее — некоторые не меняются. Рядом с ней стоял могучий Альфухт с горами мышц на руках и откровенно скучал, завернувшись в большие перепончатые крылья словно во второй плащ. А где же бедолага Трэ? Аттэ его увидела не сразу: увешенный сумками и тюками, скрючившись и потея, он в уголке ждал окончания разговора.

Вся четвёрка прервалась, переводя взгляд на Аттэ.

«Чего ждёте? Что я запрыгаю перед вами на задних лапках?»

— Четверо из восьми уже собрались, не так ли? — вразвалочку Аттэ подошла к трактирщице. — Моё имя Аттэ и я надеюсь узнать, кто ещё прибыл в Бруму.

Внутри Аттэ что-то ёкнуло, она осмотрелась, пробежав взглядом по углам, но не заметила никакой опасности и попыталась успокоить бьющееся сердце, но не смогла.

С копной идущих локонами фиолетовых волос Эштихаль сложила руки на пышной груди, задирая острый подбородок:

— И что, не сможешь до утра потерпеть? Разорвёт?

Завёрнутый в крылья Альфухт, скучающий до этого, смерил Аттэ полным презрения взглядом.

— Вас же разрывает, — развела руками Аттэ, увидев на шее Эштихаль выпавший тёмно-фиолетовый волос и ещё один на плече кожаной куртки. Аттэ очень хотелось их убрать, но она лишь спрятала руки за спину. — Я вот и подумала, что нужно помочь, а то лишусь таких милых компаньонов, — промурлыкала Аттэ, оставаясь довольна своим ответом.

Эштихаль вновь погладила череп младенца, висящий на шее, отставила вбок ногу, демонстрируя гладкое и мускулистое бедро в разрезе юбки.

— Это недостойно нас спрашивать такие мелочные подробности, — фыркнула она и отвернулась, поворачиваясь к Альфухту. — Пойдём, милый, нам пора.

Она демонстративно отвернулась, махнув россыпью фиолетовых волос, взяла Альфухта под руку и вышла из таверны. Тощий и убогий Трэ, что томился в ожидании и только, наверное, и думал, куда бы прислониться, вздохнул и поплёлся следом.

Трактирщица стояла и хлопала глазами, глядя на всё откуда-то с уровня пола. Стоило им уйти, как она стала щебетать:

— Госпожа Аттэ, позвольте представиться? — Аттэ не успела рот открыть, чтоб ответить. — Зовут меня Марго, и это заведение — моя гордость и гордость господина Абрихта, пивнушка Марго, подаренная мне за мои немалые заслуги… — она зарделась, но продолжила. — Госпожа Аттэ, должно быть, прибыла сюда по поручению магистра магии Шатурнэ, и дабы свершить тут какое-то дело, кое меня, как вашу скромную работницу, не должно ни коим образом заботить и волновать. Однако я прошу заметить, — тараторила она без умолку так, что Аттэ почувствовала, что её начинает мутить, — что госпожа Темно…

Аттэ подняла руку, сдерживая рвотный позыв.

— Давай так, Марго, — сглотнув скопившуюся во рту кислую слюну, выдавила из себя Аттэ: — Я задаю вопросы, а ты отвечаешь на них пятью словами, — внутри от задания, которое она придумала, Аттэ стало весело. Если нельзя остаться в Аббалоре, где всё правильно и понятно, она привезёт Аббалор сюда. — Ответишь большим количеством слов, и за каждое слово будешь лишаться пальца.

Марго сглотнула, побледнела и кивнула.

— Кому мне нужно будет подчиняться?

Тошнота принялась отступать. Марго долго думала, шевеля губами.

— Милостивой-госпоже-эльфийке-Темноликой, — выдала она на одном дыхании и улыбнулась, глядя на свои всё ещё целые пальцы.

— Что от меня хочет Шатурнэ? — задала второй вопрос Аттэ, кивнув.

У Марго были грязные волосы и прядь упала на глаза. Очень хотелось её обрезать, но Аттэ лишь сложила руки на груди.

— Чтоб, — она запнулась, — Аттэ, — демонесса загнула два пальца, — научилась у Темноликой! — выдохнула Марго и просияла.

— Хорошо. Кто ещё приехал сюда до меня, кроме нашей любимой троицы?

— Только Арр, госпожа Аттэ, — всё ещё укладываясь в пять слов произнесла Марго и почувствовала себя смелее.

Значит Эштихаль, Альфухт и Трэ — задиристая троица. Ещё она, Аттэ, которая с троицей не сильно ладит. Впрочем Шатурнэ явно было насрать, кого с кем ставить в пару. Вряд ли во всей Штагре найдётся восемь магов, которые не захотят друг друга убить. А сейчас выясняется, что с ними будет ещё и Арр — маленький бесёныш, смышлёный не по своим размерам, зато по своим размерам нежный и хрупкий. Его осторожность и сдержанность, а ещё аккуратность, всегда нравилась Аттэ. Его можно смело вычеркнуть из общей игры.

Кто ещё мог приехать? Ублюдочная полукровка Диэ, трясущаяся словно листик на ветру? Худющий коротышка Ахтри с вечной вонью изо рта? Иштада, которую и взяли-то только потому, что стелится под кого надо и не стесняется этого? Может быть здоровяк Дуор, которого она побаивалась? Варианты были, время покажет.

Марго подняла руку:

— Можно сказать?

Аттэ снисходительно кивнула, чувствуя крадущуюся к ней тревогу.

— Для Вас послание от Темноликой.

Она замерла, ожидая разрешения. Аттэ кивнула ещё раз.

Марго облизала губы:

— Г… — начала она и тут же пресеклась. — Темноликая, — один палец. — Просила, — второй палец. — Подойти, — третий. — Сюда, — четвёртый. — Завтра… — пальцы кончились, она побледнела. — Утром… — пауза. — Госпожа-Аттэ-не-рубите-мне-пальцы-я-случайно-так-получилось-пожа-алуйста! — она плюхнулась на колени.

Аттэ это даже позабавило.