в душу Лифаня. И он все никак не мог понять, то ли когда-то видел эту девушку в жизни, то ли был знаком с кем-то по имени Сяоюнь. Во сне он с ней повстречался в школе. Не учились ли они, случайно, вместе в «Нэйху»? Это казалось маловероятным. Друзей у Лифаня в школьные годы не было, и хоть память на имена у него скверная, всех, с кем он учился, он помнил в лицо.

Нельзя исключать, правда, что с Сяоюнь он мог столкнуться на улице, и так она попала к нему в сны.

И хотя сон оказался хорошим, все же было странно, что они именно с Сывэнем отправились в поездку за город.

В форме старшеклассника Сывэнь выглядел вполне себе правдоподобно. Вот только в действительности они с Лифанем ходили в разные школы в старших классах.

Окончив неполную среднюю школу, Сывэнь уехал из Тайбэя. Так что объяснить его присутствие в «Нэйху» было проблематично.

Лифань выдохнул. Долго развлекать себя пустыми рассуждениями он не мог. Пора было встать и проверить, когда прибудет его автобус.

Лифаню каждый день приходилось ехать битый час в университет на автобусе. Даже от мыслей о том, какой неблизкий путь ему предстоит, он чувствовал себя абсолютно разбитым. Лифань не выспался, и в голове у него висел настолько плотный туман, что в разговоре с сестрой Лифань вместо «школа» сказал «кола», а вместо «обед» – «обет», тем самым дав брату лишний повод посмеяться над ним.

Огоньки, мерцавшие на табло рядом с остановкой, показывали, что следующего автобуса, который мог довезти его до вуза, оставалось ждать еще минут десять. Чтобы как-то скоротать время, Лифань решил залезть в телефон. Может быть, ему удастся переключить внимание и удержать себя от мыслей о всякой ерунде.

Только Лифань кликнул на иконку соцсети, как раздался отрывистый крик:

– Эй!..

Какая-то дама почтенного возраста бежала к остановке и что-то кричала на ходу. Похоже, она хотела успеть на как раз подкативший к Лифаню автобус. Но водитель ее не увидел. Двери уже закрылись, и автобус собирался уехать. Если бы не крики и активные попытки привлечь к себе внимание, то Лифань даже не взглянул бы на эту дамочку.

Сначала он думал изобразить безразличие и не вмешиваться в ситуацию. Но в голове сразу же всплыли слова: «Ты что, серьезно? А что, если она споткнется и упадет?»

А потому Лифань подошел к автобусу и нажал на кнопку открытия дверей, чтобы водитель увидел, что происходит снаружи. Мужчина за рулем оказался приличным человеком. Он сразу открыл двери и начал извиняться и перед Лифанем, и перед добежавшей до них женщиной.

Затем водитель помог даме забраться в автобус. Так бы эта история и закончилась, но дама была настолько рада, что все махала через окошко Лифаню в знак благодарности. И ему стало неловко. Сразу припомнилось то же недоумение, которое он ощутил во сне, когда Сяоюнь начала его благодарить.

Но все же Лифань всегда относился к старшим с уважением. Он слегка кивнул даме. И губы его невольно расплылись в улыбке.

Но улыбка немедленно исчезла, как только автобус отъехал.

На борту автобуса была рекламная вывеска, от вида которой Лифаня будто бы окатили холодной водой.

На плакате значилось: «VIII Международный фестиваль мультфильмов “Гуаньду”».

* * *

После полудня того же дня Сяоюнь отправилась к тетушке Инмэй с так и не переданными вкусностями от мамы. Сяоюнь оказалась на станции метро «Ганцянь» где-то в семнадцать двадцать пять.

Тетушка Инмэй работала в технопарке «Нэйху». Они договорились пересечься в семнадцать тридцать неподалеку от ее офиса. Сяоюнь предстояло еще добраться от метро до условленного места. Вооружившись сотовым телефоном, она отправилась на встречу, то и дело сверяясь с картой.

Ну как можно быть такой несобранной! Сяоюнь опасалась, что заплутает, опоздает и снова пропустит встречу с тетушкой.

– Ой…

По невнимательности Сяоюнь столкнулась с бежавшим ей навстречу человеком. Девушка потеряла равновесие и, вскрикнув, плюхнулась на землю.

Сейчас как раз подходили к концу рабочий день и уроки, так что вокруг бурлили потоки прохожих. Сяоюнь и столкнувшийся с нею человек некстати оказались на пути у этого огромного множества людей. У Сяоюнь перед глазами замелькали ноги. За исключением того человека, который на нее натолкнулся, никто из мельтешащих вокруг нее офисных работников и студентов даже не подумал остановиться, чтобы убедиться, что с девушкой все в порядке.

Эх вы, тайбэйцы! Прямо как Лифань! Вечно притворяетесь, будто бы вам ни до кого нет дела!

Что тут скажешь… Внутри Сяоюнь продолжал клокотать тихий гнев на всех окружающих. Она стряхнула с себя пыль, встала, повернулась и увидела человека, с которым ей не повезло столкнуться.

Перед Сяоюнь стояла школьница старших классов. Белая сорочка, бежевый джемпер и серая юбка…

Даже эмблема на джемпере – точно такая же, как во сне Сяоюнь.

– Простите, – выдавила девочка.

Удостоверившись, что с Сяоюнь все в порядке, ученица поспешила запрыгнуть в поезд и укатила. Ее уже и след простыл, а у Сяоюнь перед глазами вдруг начали мелькать чередой эмблемы «Нэйху».

Из ворот школы выходила целая толпа одетых точно в такую же форму ребятишек. Мальчики и девочки разбредались мелкими группками и под беспрестанный щебет и смешки удалялись прочь по своим делам. Некоторые мальчишки, которым не терпелось поскорее вырваться на волю и было лень идти до ворот, перелезали прямо через забор…

До боли знакомая форма, школа и картинка…

Как это все попало к ней в сновидения прошлой ночью?

Глава 7

– Я не понимаю, что ты хочешь сказать.

Сестра сидела на диване и хрустела шариками из батата. Рот у нее был полный, поэтому периодически в слова вплетались невнятные «пш-пш», которые неприятно резали Лифаню по ушам.

Брат достал из пакета в руках сестры пригоршню шариков и тоже набил ими себе рот.

– Я тоже. Забавно наблюдать за тем, как тебя все это беспокоит.

«Забавно»? Лифань в самом деле страшно разволновался. И они еще смеют потешаться над ним? От беспечного вида, с которым на него взирали сестра и брат, Лифань еще сильнее разъярился.

– Слушайте, ну вы же типа люди науки, все должны знать! Что вам еще нужно объяснять?

– Не-не-не, твои сказки никакого отношения к науке не имеют! Ясно одно, что с тобой ничего непонятно, – заметил брат.

Ну почему нельзя сначала дожевать, а потом уже говорить все, что заблагорассудится?

Лифань вроде бы все сделал правильно: выложил всю правду и обратился к брату и сестре за