Дверь мне так и не открыли, и я вернулась, рассчитывая поговорить с жильцами еще одной квартиры по соседству с Колоярцевыми. Здесь мне повезло гораздо больше – дверь открылась почти мгновенно, и на пороге появилась худенькая девушка в мини-юбке. При этом шея девушки была тщательно замотана шерстяным шарфом. Я подивилась подобному противоречию наряда, ведь если болит горло, имеет смысл полностью утеплиться, а не щеголять с голыми ногами.

– Вам чего? – не слишком любезно поинтересовалась девушка, равнодушно оглядев меня с головы до ног. При этом она не переставала жевать жвачку. Как и в предыдущий раз, я продемонстрировала девушке свое удостоверение, однако она по-прежнему безразлично смотрела на меня, лишь слегка приподняв брови. Чего, мол, надо?

– Вы хорошо знали вашу соседку? – спросила я официальным тоном. – Антонину Сергеевну Колоярцеву?

Девушка на мгновение прекратила жевать и покосилась в сторону двери Колоярцевых. Мне показалось, что в ее сонном равнодушном взгляде мелькнуло что-то очень похожее на неприязнь, если не сказать больше.

– Училку эту? Да нет, не особо, а что?

Я молча продемонстрировала девушке фотографию Ариадны, после чего поинтересовалась:

– Вы не могли бы припомнить, приходила ли эта женщина к вашей соседке?

Девушка некоторое время молча таращилась на экран смартфона, потом покачала головой.

– Не-а, не помню. Я эту тетку в первый раз вижу. К ней такие не ходили.

– А какие к ней ходили? – уточнила я.

– Да к ней вообще никто особо не приходил. – Девушка поежилась, и я вновь невольно покосилась на ее голые ноги.

– Ну… – Моя юная собеседница устремила взгляд в потолок. – Такая ухоженная мадам к ней часто приходит. В дорогом прикиде, с укладкой, сумка у нее брендовая.

В этом описании я без труда узнала свою клиентку, Анжелику Витальевну Дементьеву.

– А молодой человек к ней приходил? – спросила я. – Симпатичный, высокий, темноволосый?

Девушка недоуменно посмотрела на меня, потом прыснула.

– Да какой там молодой человек, я вас умоляю! – Она вновь закатила глаза. – Кому она нужна, эта грымза, никто к ней не приходил…

– Я смотрю, вы недолюбливали вашу соседку, – вскользь заметила я.

Глаза девушки сузились, на лице появилось неприятное, злобное выражение.

– А за что ее любить-то? – отрывисто бросила она. – Только и знала, что цепляться со своими нотациями. Еще и матери моей на меня жаловалась, мне тогда влетело.

– Что же вы такого сделали? – невинно поинтересовалась я.

Девушка пожала плечами.

– Да так, ничего особенного. Просто люблю с подружками потусоваться, когда матери дома нет. Так ей, видите ли, не понравилось, что мы громко музыку слушаем, смеемся и все такое…

– Понятно, – отозвалась я. – Что ж, спасибо за ценную информацию.

– Да ладно, – девушка переступила с ноги на ногу и смущенно потупилась, видимо, не уловив сарказма в моих словах.

Вернувшись в машину, я некоторое время обдумывала ту самую информацию, которая, несмотря на мой скептицизм, могла оказаться не такой уж бесполезной. Покойная, оказывается, обладала довольно вздорным, нетерпимым характером, и эта ее особенность проявлялась не только в профессиональной сфере. Возможно, именно эта черта Колоярцевой в конечном итоге и сыграла с ней злую шутку.

Продолжить расследование я намеревалась именно с гимназии, где, выражаясь сухим официальным языком, и осуществляла свою профессиональную деятельность Антонина Колоярцева. Лавируя в потоке машин, сгущавшемся по мере приближения к центру города, я изыскивала любую возможность, чтобы не застрять в очередной пробке. Попутно я обдумывала, в какой роли мне следует предстать на этот раз. Вновь разыгрывать из себя сотрудницу правоохранительных органов не показалось мне удачной идеей – администрация школы вряд ли придет в восторг от моего визита, и рассчитывать на откровенность мне в этом случае не приходится. Значит, и шансы раздобыть хоть сколько-нибудь значимую информацию стремятся к нулю. И потом, коллеги Антонины Колоярцевой убеждены, что она скончалась после продолжительной болезни, так что здесь понадобилось следствию? Нет, этот вариант отпадает.

А сообщи я, что веду частное расследование, результат будет тот же. Что здесь расследовать? Остается третий, не раз выручавший меня вариант – заявиться в гимназию в качестве журналистки одного из местных официальных издательств. В качестве легенды я решила преподнести горячее желание нашего издательства поместить очерк о безвременно ушедшем педагоге, одном из лучших за всю историю педагогической мысли. На мой взгляд, это звучит вполне достоверно, во всяком случае, безобидно. Теперь оставалось лишь выяснить, совпадает ли данная точка зрения с мнением администрации гимназии.

Припарковаться мне удалось лишь в паре кварталов от четырехэтажного здания, в котором и располагалась та самая альма-матер. Прежде чем выйти из машины, я внимательно изучила свое отражение в зеркале заднего вида и соорудила из своих распущенных по плечам светлых волос так называемую ракушку, выпустив сбоку небольшую легкую прядку. Этому приему меня научила моя давняя знакомая Светлана, первоклассный стилист и визажист. Я часто им пользуюсь, когда необходимо выглядеть респектабельно и в то же время не слишком уж официально. А уж для посещения образовательного учреждения лучшей прически не найти – сдержанно, аккуратно и при этом вполне современно.

Оказавшись в просторном вестибюле, я несколько обеспокоилась царившей в нем тишиной. Хотя чему удивляться – уроки даже у старшеклассников наверняка закончились уже пару часов назад. Может, и педсостав успел разойтись по домам, и беседовать мне будет попросту не с кем, разве что с пожилым охранником, который уже несколько раз бросал на меня неодобрительный взгляд. «Вот что значит действовать экспромтом», – подосадовала я про себя.

– Вы что-то хотели? – поинтересовался наконец охранник.

Я вежливо улыбнулась и продемонстрировала стражнику свое удостоверение, которому теперь предстояло имитировать официальный документ сотрудника прессы.

– Я из газеты «Тарасов сегодня», – веско заявила я. – Сотрудники нашего издательства были искренне огорчены известием о внезапной смерти замечательного педагога, Колоярцевой Антонины Сергеевны. Среди моих коллег есть ее бывшие ученики, и мне поручили написать очерк об этой замечательной женщине. Я хотела бы побеседовать с кем-нибудь из педагогов, трудившихся с ней бок о бок, или с администрацией, если возможно.

Охранник выслушал мою вдохновенную речь с бесстрастным видом, после чего потянулся к телефону внутренней связи.

– Екатерина Викторовна? – произнес он