Сейчас Ристар однозначно решил, что не вернёт рыжую её семье. Она останется здесь, в замке. По крайней мере, до тех пор, пока он не потеряет к ней интерес. Рыжих женщин в его постели ещё не было. Только сейчас Ристар осознал, что всё время обеда, пока он наблюдал за девушкой, его мужское достоинство было в весьма приподнятом настроении.

Однако, обед подошёл к концу и пришло время разобраться в ситуации с его нынешней фавориткой, Жанеттой.

Вокруг была грязь, чад, вонь. Под ногами бегали собаки, и многие сидящие за столами бросали им обглоданные кости прямо на пол. Если бы не мучительное чувство голода, я бы не решилась принимать пищу в подобной обстановке. Но сейчас…

Хоть никто и не узнает, но мне так стыдно! Стыдно перед самой собой, когда я тянусь к блюду с объедками и выбираю разок укушенную ножку, наверное, куриную, ну, или какой-то похожей на неё птицы. Обираю и выбрасываю собакам верхний слой мяса и почти половину ножки с той стоны, где побывали чужие зубы, и, посчитав остальное достаточно очищенным, жадно съедаю.

Дожилась! Я ем чьи-то объедки! Думаю об этом, стыжусь, возмущаюсь, а сама выискиваю на блюде следующий, не сильно тронутый кем-то кусок. Потому, что хочу есть! Я не привыкла голодать! На диетах, конечно, как всякая порядочная женщина пыталась сидеть, но ни одну из них до ума не довела и, даже, ни разу не ограничивала себя в питании достаточно долго, чтобы похудеть. Вот одна моя сотрудница девять дней ничего не ела, только отвар из овощей пила и настойку прополиса, а другая постоянно питалась, как воробей в зимнюю стужу — редко, мало, чем попало. Но я к подобным героиням в борьбе с собственным весом никогда не относилась. В общем, в связи с полным отсутствием силы воли, когда вопрос касается еды, я и докатилась до позорного поедания объедков…

Ко всему, на душе муторно ещё и из-за случая с фавориткой местного царька. Как, бишь, там его? Лаэрда Ристара Меченого. Лаэрд звучит почти, как лорд — легко запомнилось.

Кожей чувствую, как на меня все таращатся… Точнее не все, но многие поглядывают в мою сторону. Такое ощущение, что предвкушают развлечение за мой счёт. Особенно возбуждены новые коллеги по работе. Девушки из швейной мастерской не столько едят, сколько переглядываются, перешептываются, с любопытством стреляют глазками, то в мою сторону, то на Жанетку, то на хозяина замка, то на управляющего этого, Чарда, кажется. Да… многие присутствующие за столом, видимо, уже в курсе дела и ждут развязки в виде моего наказания. Сплетни по замковым коридорам, похоже, гуляют почище сквозняков.

Я продолжаю есть, по возможности, не обращая внимания на пугающие взгляды сурового мужчины, который сидит на небольшом возвышении во главе столов, выставленных буквой «п». Куски встают поперёк горла, а запивать, кроме вина, нечем. Но я теперь осторожна — пью, буквально, по одному глотку.

Жанетка уже нажаловалась на меня своему любовнику, судя по её довольной морде, кстати, с заметным синяком на скуле. Он поэтому смотрит в мою сторону? Придумывает, какое наказание назначить? Я полезла в карман и нащупала мазь, которую мне передала Рона, когда мы днём встретились на кухне. Неужели снадобье понадобится мне для лечения последствий уже не от одного удара? Страшновато, если честно. Не знаю, что делать? Как избежать нежелательных последствий столкновения с любовницей хозяина этих мест? Память, оставшаяся от прежней хозяйки тела такая мизерная, что не выдаёт никакой подсказки. «Элиза Стефановна — ты бесполезна!» — невольно злюсь на несчастную девчонку.

Присматриваюсь к вершителю местных судеб, пытаясь определить, чего от него ждать. Я уже знаю, что ударивший кнутом и перебросивший меня через круп своего коня, жестокий тип, оказался хозяином этой холодной каменной громады, которую называют замком и тучи прилегающих земель с тремя десятками раскинувшихся на них больших и малых деревень.

Плохо помню, что я творила, выпив вина, но то, что хозяин не погнал неадекватную меня со своего козырного места — факт, который девушки в швейной комнате обсуждали не меньше, чем мою эпическую битву с его фавориткой Жанеттой. Сейчас я очень рассчитывала на то, о чём говорил этот поступок лаэрда. А что? Я же видела своё новое лицо в зеркале и это тело ощупала и осмотрела, где смогла. Элиза была… то есть, я есть… молода и чертовски хороша!

Когда думаю о драке с Жанеттой, надеюсь, что лаэрд Меченый запал на меня, как нормальный здоровый мужчина на очень красивую молодую женщину, и не станет наказывать. С другой стороны… Я отчаянно опасаюсь этого, потому, что не имею ни малейшего желания становиться его очередной любовницей. Я, вообще, пока не знаю, чего хочу и как буду жить дальше в этом ужасном мире.

Здесь мерзко, грязно, холодно!

Хотя, нет. Я очень хорошо знаю, чего сейчас желаю больше всего на свете! Хочу уснуть и проснуться дома! У мужа вторая семья? Да, и ладно! Он уже давным-давно не вызывает у меня былой страсти, живём по привычке. Точнее, жили… Делёжка квартиры? Что ж… Поделили бы как-то. Что-то мне точно осталось бы. Какая-то компенсация… Она была бы первым взносом за ипотеку… Зарплата у меня хорошая. Выплатила бы потихоньку. Маму бы к себе забрала. Помогала бы брату племянников растить — вот и семья, которая не бросит в болезни и старости. Кошку бы завела… или, лучше, собаку… Чтобы преданный друг был.

— Елиза! Подойди! — грозный окрик Чарда вырвал меня из несбыточных мечтаний о прежней жизни.

Ш-ших-шух-ш… Вместо разговоров только шорох и шипение в зале. На миг показалось, что вокруг огромный клубок змей. Огляделась: «это точно меня зовут?».

Нет сомнений. Управляющий неприязненно смотрел именно в мои глаза. Собралась с духом. Встала. Пошла. Иду и до чёртиков боюсь, что бить будут, ноги в коленях, будто, подламываются… Но дошла кое-как. Встала в двух шагах от Чарда и смотрю, то на него, то на лаэрда, как бедная золотая рыбка, пойманная в сети, мол: «Чего тебе надобно, старче? Всё сделаю, только отпусти по добру, по здорову».

Управляющий поднялся, чуть наклонил голову, то ли кланяясь, то ли кивая лаэрду, и начал ябедничать, какая я такая-растакая — красавицу и нежную голубку Жанетту обидела! И словом, и действием!

— Что скажешь, Елиза? Ты всего лишь второй день в замке и уже такой некрасивый поступок. — услышала я укоризненный голос лаэрда.

Ха! Нет слов! И смелости ответить — пока тоже нет. Я будто только сейчас обратила внимание на то, как выглядят здесь люди: крепкие, агрессивные. Даже юноши имеют широкие плечи и сильные руки. Что уж говорить о мужчинах! Прямо какой-то бойцовский клуб на выезде в исторические места. И не только за ближайшим к хозяину столом, где, в основном, сидят воины, но и там, где разместилась прислуга.

Управляющий и лаэрд смотрят на меня, в ожидании ответа, а я…

Стоя перед этими необузданными дикарями с бычьими шеями и затаённой мощью в каждом движении, я вдруг почувствовала себя такой маленькой и хрупкой, что впору лезть под стол.

— Мой лаэрд! Гаспадан Чард! — вместо меня неожиданно отозвалась старшая из швейной комнаты, Агата, поднимаясь со своего места. — Позвольте мне ещё сказать?