Гидеон отвел глаза, но ей показалось, что шея его покраснела.

— В этих местах выбор довольно ограничен, верно?

Он пожал плечами:

— Мне эта жизнь вполне подходит. Но в последнее время я почти привык к целомудрию.

Мередит сделала вид, что не заметила выразительного взгляда. Она сказала Рису правду: Гидеон был ее деловым партнером и другом, не более. Да, он мужчина интересный, наделенный природным обаянием. И конечно же, охотно откликнулся бы, пригласи она его в свою постель. Но он слишком ей нравился, чтобы все испортить ради ночи-другой наслаждений. Вот почему все любовники, с которыми она спала после смерти Мэддокса, были недолгими постояльцами гостиницы. Никакого риска влюбиться.

Оглядываясь назад… Может, именно потому ее всегда так влекло к Рису. Он всегда был в движении — бегал, скакал на коне, дрался, сражался на континенте. Человек, никогда не сидевший на одной месте.

Но теперь он вернулся, поклявшись сделать именно это. То есть оставаться на одном месте.

— Он сказал, что хочет восстановить Нетермур-Холл, — вырвалось у нее.

Гидеон с проклятием ударил кружкой о стойку.

— Какого дьявола?! Зачем ему это понадобилось?! Здесь только бесплодные, ничего не стоящие пустоши!

— Да, я знаю, но Рис сказал…

Она поспешно прикусила язык, но было уже поздно.

Глаза Гидеона сверкнули.

— О, уже Рис? Вот как? Настолько успели сблизиться?

— Нет, не настолько. Впрочем, это не твое дело.

— Вот уж нет. Это именно мое дело! — Гидеон понизил голос. — Да-да, мое дело. Я не могу допустить его присутствия здесь. И ты, Мередит, не можешь. Эшуорт уже выбил меня из графика. Если он останется здесь, моей торговле конец. А если моей торговле придет конец, то ты не будешь получать дешевые товары для гостиницы. Если же гостиница пострадает, пострадает вся деревня. Этот человек навлечет на нас одни беды.

— Знаю-знаю. — Мередит нахмурилась, пытаясь отскрести пятно на стойке, которое существовало там много лет и не поддавалось никаким усилиям его стереть. — Я тоже пыталась объяснить ему, но…

Она осеклась. Нельзя же было сказать: «Но он настаивал, чтобы я вышла за него».

Приняв молчание Мередит за искреннюю тревогу, Гидеон сжал ее запястье.

— Не волнуйся, Мерри. Он не пробудет в деревне долго. Так или иначе, но я об этом позабочусь.

Мередит кивнула, зная, что Гидеон сдержит слово. Конечно, это очень любезно с его стороны, но ей ничто не поможет, особенно после прикосновения Риса прошедшей ночью. Она все еще ощущала его ласку. И конечно же, помнила его слова.

«Все это кажется таким правильным, таким привычным, верно?»

Она мысленно встряхнулась и постаралась не думать об этом.

— Если ни один человек в округе не станет работать на него, выполнять его поручения или что-то ему продавать, он скоро будет вынужден сдаться. А если нет… Что ж, есть другие способы убеждения.

— Вроде сегодняшних факелов? — спросила Мередит.

Гидеон выругался и покачал головой:

— Нет, для этого требуются настоящие люди и настоящее оружие. Не толпа болванов и полоумный конюх с ведром воды.

— Кстати, о Дерриле… Пора звать его и отца к обеду, — заметала Мередит.

— Неужели докричишься до самого Нетермура? Да, голос у тебя громкий, но… Это поразило бы даже меня.

— О чем ты? Деррил не в Нетермуре. Я только что видела его.

— Не Деррил. Твой отец.

— Мой отец? В Нетермуре? Но что он делает там?

Гидеон пожал плечами и снова припал к кружке.

— Спроси у него. Или своего друга Риса. Они уехали туда вместе. Мой человек только что принес мне новости.

Мередит отложила тряпку.

— Впрочем, мне все равно, — продолжал Гидеон. — Симонсы уже нагружают пони. Мы погоним их к Двум Дубам, а оттуда — кружным путем. И пусть Эшуорт и твой отец торчат там хоть целый день.

— Нет, не выйдет, если от меня хоть что-то зависит! — воскликнула Мередит в волнении. Отец не должен был находиться на пустоши под полуденным солнцем. Такое напряжение могло подорвать его здоровье.

Гидеон был прав. Присутствие Риса обернется для всех бедой. Она потребует от Риса, чтобы тот оставил ее отца в покое, забыл о своих дурацких предложениях и сегодня же убрался из деревни. А она постарается выбросить его из головы и будет жить так, как жила.

Да-да, у каждого из них своя собственная жизнь.

Напрягая мускулы, Рис поднял из зарослей утесника обломок поросшего лишайником камня. Капли пота струились по его обнаженной спине, когда он тащил камень наверх. Швырнув его на землю, Рис, утирая лоб, спросил:

— Как, по-вашему, этот достаточно велик? — Теперь камни образовали почти три стороны прямоугольника. Еще несколько часов работы — и у него получится разметка для фундамента. — Может, стоило сделать пошире?

— Но разметка будет почти так же велика, как гостиница, — заметил Джордж Лейн. — А вы ведь планировали построить коттедж.

— Да, верно. — И это будет лучший коттедж на свете.

Мередит увидит его, сразу поймет, что он действительно решил здесь остаться. И действительно решил жениться на ней. Правда, он не был удивлен тем, что она не торопилась за него замуж.

Жених-то он незавидный… Разве что в банке лежит немного денег. И едва ли она прельстится его внешностью и манерами. Но как только увидит, что он действительно намеревается построить дом и заботиться о деревенских жителях, наверняка передумает. Мерри умная женщина и понимает, когда ситуация складывается благоприятно для нее. Вышла же она за старика Мэддокса. Вряд ли это был брак по любви.

— Где вы собираетесь врезать дверь? — спросил Лейн, обходя почти завершенный прямоугольник.

— Вон там. Чтобы выходила на северо-восток.

— Так, чтобы она не смотрела на развалины? Что ж, я понимаю вас. Хочется как можно реже их видеть.

— Нет, это из-за ветра. Чтобы он меньше задувал, — пояснил Рис.

Старик пожал плечами:

— Что ж, как хотите.

Рис поставил камень рядом с остальными. Конечно, суеверия глубоко въелись в души здешних жителей, но неужели Джордж Лейн верит в истории с привидениями, которые так любит рассказывать Деррил Тьюкс?

— Развалины тут ни при чем, — продолжал он. — А вон та небольшая равнина — лучшее место для новой конюшни. И коттедж конюха должен смотреть на нее всеми окнами, не находите?

— Конюшня? — Опершись на костыль, Лейн снял мягкую фетровую шляпу и повертел ее в скрюченных пальцах. — Хотите заново выстроить конюшню?