Когда он неторопливо направился обратно к ней, она знала, что для него было бы проще всего на свете вонзить в неё лезвие прямо здесь и сейчас. Но она догадалась, что это не входило в его намерения.

Пока что.

Калеб присел на корточки рядом с ней, по другую сторону от Тая. Она вздрогнула, когда он убрал несколько выбившихся прядей с её глаз и щеки.

— Я думал о том, что с тобой делать, Тай, — сказал он, обращаясь к связанному вампиру, несмотря на то, что смотрел на Лейлу. — То ли сделать из тебя пример, то ли заставить исчезнуть, как будто тебя никогда и не существовало.

Он нежно провёл тыльной стороной своей прохладной ладони по горлу Лейлы, напряжение в и без того переполненной комнате усилилось.

— И тут пришло идеальное решение.

Калеб положил меч рядом с ней, и пульс Лейлы участился. Он вытащил из заднего кармана кожаный сверток и развернул его, обнажив набор шприцев. Её сердце подпрыгнуло.

Чёрт возьми, нет, этого не могло происходить на самом деле. Он не мог снова накачать её наркотиками. Что бы он ни планировал, она не могла быть без сознания. Она уставилась на него и покачала головой, её глаза расширились от паники.

— Какая там была поговорка? — Калеб вытащил один из пустых шприцев и сдернул с него крышку. — Убить двух зайцев одним выстрелом? — он встретился с ней взглядом. — Не волнуйся, милая, будет лишь чуть-чуть больно.

Калеб обхватил своей прохладной ладонью её предплечье и прижал кончик иглы к вене на сгибе её руки. Лейла умоляла, прикрытым кляпом ртом, протестующе кричала, но он всё равно воткнул иглу.

Она вздрогнула, закрыла глаза и отвернула голову, морщась, пока он извлекал из неё кровь.

Вытащив иглу, он оставил Лейлу трепещущей, а сам встал и вернулся к Таю с наполненным шприцем в руке.

И тут она поняла.

Ужас поразил её сильно, быстро и болезненно.

Она точно знала, что будет дальше.

❄ ❄ ❄

Калеб стоял перед Таем. Холодные голубые глаза вампира смотрели на него со страхом. Это было необходимостью, как и многое другое в Блэкторне. Речь шла о выживании, а выживание — о репутации. В Блэкторне не просто кто-то становился кем-то, и ещё труднее было стать кем-то, когда ты был никем. Калебу повезло с его репутацией — он был одним из немногих бесстрашных охотников на серрин, — но он всё равно должен был работать на опережение, а оставаться первым означало никогда не терять бдительности. Когда-либо вообще. Это означало отсутствие пощады и второго шанса. Любой признак жалости может оказаться фатальным. Он должен был поддерживать свою репутацию осмотрительного, дисциплинированного и жестокого человека, особенно в своей работе. Руководить клубом было тяжело. Он был ядром их культуры. А удержать самый успешный клуб в Блэкторне было нелёгким делом, особенно когда всегда был кто-то, кто ждал, чтобы занять его место.

Тай проработал с ним достаточно долго, чтобы знать, что лучше не пытаться. Ему нужно было стать примером для всех остальных, кто мог бы думать так же.

То же самое относилось и к серрин, находящейся позади него. Если он был прав, если в её приезде сюда была какая-то уловка, ей нужно было точно знать, с чем она столкнулась. Ей нужно было знать, что когда дело касалось её вида, у Калеба вообще не было ни сострадания, ни милосердия.

— Ты знаешь, что это такое, Тай? — спросил Калеб, поднимая шприц. — Это худший кошмар вампира. Кол в сердце, сожжение дотла, обезглавливание — всё это детские забавы по сравнению с этим. Точнее милосердие. А вот это маленький тюбик агонии, которую ты не можешь себе представить. Несколько капель этой крови ослабят тебя больше, чем месяц без питания. Половина содержимого сделает тебя помешанным, безумным, оставив в кровавом поту. Вызовет такие мучительные покалывания в твоём теле, что ты не сможешь ходить, ты не сможешь видеть, ты даже не сможешь думать. Ещё пара шприцев, и ты потеряешь контроль над каждой конечностью, над каждой функцией. Это насытит твой мозг так, что твой череп расширится под давлением опухоли. Это всё, что ты будешь знать в течение нескольких дней, даже недель. Одна дополнительная маленькая доза вдобавок к этому заставит каждую твою вену взорваться, каждый внутренний орган разорваться изнутри, агонию ты будешь чувствовать до последнего момента. Этот маленький тюбик ужаса, Тай, — чистая кровь серрин — свежая, тёплая и прямо из источника. Мне-то и не знать… я охотился на них достаточно долго.

Тай настороженно посмотрел на Лейлу, прежде чем снова перевёл взгляд на шприц. Он покачал головой и что-то пробормотал сквозь кляп.

Калеб потянулся за кляпом и выдернул его.

— Что это было?

— Серрин больше нет, — сказал Тай, его глаза наполнились страхом, слюна потекла по подбородку. Он быстро провёл языком по нижней губе. — Они вымерли. Это всем известно.

Калеб издал короткий смешок. Он посмотрел на Джейка, и Джейк улыбнулся в ответ.

— Он мне не верит.

Джейк скрестил руки на груди.

— Вот те на, я думаю, он называет тебя лжецом, Калеб.

Калеб пожал плечами.

— Может быть, я ошибаюсь. Прошло много времени с тех пор, как я в последний раз сталкивался с серрин. Нет, извини, вычеркни это — прошло много времени с тех пор, как я выслеживал одну из них, пытал её, убивал и сжигал каждую ядовитую частичку её тела. Так что, возможно, на этот раз я допустил ошибку. Может быть, я теряю свою печально известную хватку. Может быть, ты и прав, Тай, приятель. Может быть, вон та девушка — обычная маленькая ведьма, — он поднял шприц, положив большой палец на поршень. — Посмотрим?

Тай откинулся на спинку кресла, его глаза расширились.

— Подожди!

— Что? Теперь ты не так уверен? — спросил Калеб, обходя его сзади.

— Ты хорошо повеселился, Калеб. Я облажался, ладно? Я признаю это. Ты отпустишь меня, и мы во всём разберёмся. Я сделаю всё, что ты захочешь.

— У меня много людей, которые сделают всё, что я захочу, тех, кто знает, что лучше не переступать черту. Но спасибо за признание.

Калеб дёрнул Тая за волосы, откинув его голову назад. Обнажив шею, он воткнул шприц в артерию и надавил на поршень.

Глаза Тая выпучились. Его пальцы скрючились. Всё его тело сотрясла судорога. Он вздёрнул подбородок, обнажая шею, на которой вздулись вены.

Калеб неторопливо отошёл. Повертев шприц в пальцах, он присел на корточки рядом с Лейлой. Он протянул руку через