И тогда она вспомнила.

Судорожно Линда выдвинула верхний ящик прикроватной тумбочки. Украдкой взглянула на Брайера — тот крепко спал, не реагируя на её поиски.

Рука судорожно шарила по дереву, пытаясь нащупать белые таблетки.

Есть! Вот они, наконец- то. «При бессоннице — 1 таблетка». Не долго думая, Тиль отправила белый кружок в рот.

Меньше секунды она колебалась, а потом, повинуясь внутреннему чувству, проглотила и вторую таблетку вслед за первой.

Вот, так. Теперь точно поможет.

Двойная доза снотворного, словно в нокаут, надежно отправит её в глубокое забытье.

Девушка забралась под одеяло. Прижалась к спине Нильсона. Все тело колотил озноб — то ли от страха, то ли от постоянного напряжения, то ли от очередной бессонной ночи…

Нужно было все же заставить себя заглянуть в тот шкаф, думала она. Может быть, это стало бы хотя бы промежуточной победой. «Взгляни страху в глаза» — так, кажется?

Но мысли о том, чтобы вернуться и проверить, Тиль, конечно же, не допускала.

Сколько все это может продолжаться, мелькали отчаянные мысли у Линды. Что бы ни происходило, оно сейчас медленно, удар за ударом, уничтожает её изнутри.

Ее снова окутал сон, подкрался тихо и незаметно. Но на этот раз она спала, словно убитая.

Больше во сне она не ходила, и ее ночное приключение осталось тайной для остальных, разве что тетя Агата утром пожаловалась на разбитое зеркало. Это ей передал Нильсон, ведь когда Тиль проснулась, на часах снова было за полдень.

— Сегодня ты спала спокойно, — сказал он, наливая ей ароматный травяной чай из запасов тети, — даже не ворочалась, — он прищурился, — дыхни.

— Я не пила, — тяжело ответила Линда. Она не чувствовала себя отдохнувшей, сон послужил больше для перемотки времени, чем для отдыха, однако нельзя не отметить тот факт, что кошмары не пришли. Девушка ничего не помнила, а кроме того, чувствовала себя не в своей тарелке, как будто тело налилось свинцом. Должно быть побочный эффект увеличенной дозы. Но если выбирать между этим и сомнамбулией — выбор очевиден.

— Пока ты спала, съездил в город, купил фотоловушки, — Нильсон достал смартфон, открыл приложение и показал Линде, — если что- то попадется в объектив, то камера это зафиксирует и отправит мне. Одна в нашей спальне.

Линда скривилась.

— Включу только перед сном, — он поднял руки, — ничего такого. Остальные по двору распределены. Твоей тетке я немного наврал, что увлекаюсь орнитологией.

— Ты думаешь, что за нами могут следить? — прямо спросила Тиль.

Нильсон нахмурился.

— Послушай, я не говорю, что опасность реальна, но осторожность не помешает, мы все же не последние люди, и у нас есть враги. Но это уже мои заботы, тебе нужно отдыхать, — он убрал смартфон в карман джинсов и переместился в гостиную к телевизору.

— После таких слов это нелегко, — Тиль взяла широкую керамическую чашку и проследовала за ним.

— Опасность всегда существовала, — спокойно ответил Нильсон, — но мы же как- то жили.

— Именно для этого я и переселила родственников в Уотервилл, чтобы они были вне опасности.

— Они вне опасности, я просто перестраховываюсь, чтобы развеять твои опасения. Это ты видела силуэт.

Тиль снова кольнуло. До этого момента она говорила так, будто живет обычной жизнью, а теперь снова вернулась в настоящее. И точно. Силуэт. Невидимое присутствие. Платяной шкаф…

Она замолчала, уходя в себя. Нильсон это заметил.

— Эй, — он встал с дивана, приобнял девушку и посадил рядом, — может быть, выйдем из дома?

Тиль посмотрела на входную дверь и вспомнила ночную прогулку.

— Едва ли это хорошая идея.

— Сидеть дома и вариться в собственных страхах — идея еще хуже. Давай хотя бы сходим в кино?

Линда не хотела отрываться от жизни, хотя и чувствовала, что это происходит. А еще ее одолевала тяжесть и, кажется, нарастающая мигрень. Быть может действительно стоит немного пройтись, а затем насладиться фильмом? Сразу после обезболивающего.

Голова начинала болеть, Линда вернулась в ванную, которая была уже для нее перевалочным пунктом между тем миром и этим. Место, где девушка могла подготовиться к борьбе с обеими реальностями. Она почувствовала слабый холод кафельной плитки, и снова пришли воспоминания, поэтому девушка поспешила переступить на небольшой синий пушистый коврик у ванной чаши. Снова открыла шкаф, снова нашла таблетки, на этот раз другие, запила водой из- под крана и пошла к двери, готовая к борьбе.

Своих сборов девушка толком не запомнила. Когда она вышла в прихожую, показавшись на глаза Нильсону (тот устроился на тумбочке и выглядел задремавшим), Линда будто проснулась.

— Готова! — девушка бросила взгляд в зеркало на саму себя. Негодующе качнула головой, увидев трещину внизу: Агата еще не успела вынести зеркало из дома.

Обычно Линда старалась выглядеть аккуратной и собранной. Особенности работы — нельзя было даже подумать о том, чтобы позволить себе выйти на очередное заседание или важную встречу, будучи заспанной или неопрятной. Да и девушка без лишней скромности могла сказать самой себе, что в общем- то в своей внешности ей было не на что жаловаться.

Однако сейчас, увы, Тиль смотрелась в лучшем случае… сносно. На привычное легкое платье она накинула осеннее пальто: судя по виду за окном, погода продолжала портиться.

Они уже успели предусмотрительно закрыть наглухо все окна в доме, чтобы ни ветер, ни капли дождя не проникали внутрь.

— Я ведь недолго? — в глаза бросился хмурый взгляд мужчины. Нильсон посмотрел на часы и покачал головой:

— Почти час, — вынес он вердикт.

Что? Какой час? Не может такого быть.

Может, поняла Линда, проследив за взором Брайера. Но как?

— Я ведь просто стояла у зеркала и… — она не помнила, что было буквально только что. Задремала? — вообще, можно ведь было и поторопить, — улыбнулась девушка, сглаживая обстановку.

— Ты не отвечала, — пожал плечами Нильсон, — я подумал, решила еще отдохнуть. Вот и не беспокоил.

Это было похоже на правду — немного. Но неприятный осадок вновь остался где- то на душе.

— Пойдем уже, — Линда махнула рукой, будто этот взмах мог бы разом развеять все, что её беспокоило.

Мужчина молча поднялся на ноги и открыл дверь, будто приглашая девушку к выходу. Однако стоило Тиль шагнуть вперед, как руки Брайера приобняли ее:

— Всё будет хорошо, — негромко произнес он, но ни слова больше не добавил.

И эта короткая фраза принесла больше тепла, чем любые мотивирующие речи.

За то время, которое девушка провела дома, снаружи действительно стало куда хуже. В лицо сразу же ударил холодный ветер, и едва- едва разлившееся по телу тепло