на сковороде прожаривались сосиски, а на столешнице в миске он расталкивал картофель в пюре.

— Завтрак был бы очень кстати, — Тиль буквально упала в обитое тканью кресло.

— Скорее уж обед, — поправил Брайер.

Тиль глянула на циферблат часов в кухне. Часовая стрелка указывала на два. Она проспала половину дня.

— Эй, малыш, — окликнул Нильсон Майло, мальчик живо устроился за столом, мужчина поставил перед ним тарелку, вилкой снял две сосиски со сковороды и переложил ему, ложкой из миски наложил пюре.

— А можно мне кофе? — спросил мальчик, но встретился с неодобрительным взглядом Брайера.

— Кофе только взрослым. И то не всем, — Брайер косо посмотрел на Тиль, — маленьким у нас…, — он открыл холодильник, — шоколадное молоко?

— Пойдет, — радостно ответил мальчик и получил свою порцию в кружке.

— А тебе, дорогая, — Нильсон поставил перед Тиль пустой стакан, затем извлек из холодильника два яйца и поочередно разбил их, выливая содержимое в стакан.

Тиль поморщилась.

— От похмелья — самое оно, — ответил он и стал накладывать вторую порцию обеда.

— Что такое похмелье? — спросил Майло.

Взгляды Тиль и Нильсона скрестились.

— А ты не слишком любознательный паренек? — с легким раздражением в голосе сказал Брайер.

— Нильсон! — осадила его Линда, от повышения голоса кольнуло в висках.

— Да я так.

— Это типа головной боли, — объяснила Тиль, — она наступает при определенных условиях.

— Ясно, — получив ответ, ребенок потерял всякий интерес, — вот насчет сосульки…

— Я же сказала, что никакой сосульки не было, — спокойно ответила Тиль. Тут важно проявлять настойчивость.

— Поклянешься на мизиничках? — вдруг спросил Майло.

Стоит признать, что он ее переиграл. Разрушать детскую веру в правду и нерушимость клятвы на мизинчиках она никак не могла. В конце концов, кто поверит ребенку?

— Нильсон, дай чайную ложку, — сухим голосом попросила она.

Взяв ложку, она положила ее в кружку Майло, после чего прикоснулась к этой кружке пальцем. Поверхность покрылась тонким слоем инея, а содержимое тут же замерзло. Тиль потянула за ручку ложки и с хрустом вытащила мороженое, протянув его ребенку.

— Уа- а- у, — широко раскрыв глаза, Майло взял из рук девушки мороженое и принялся его облизывать, — холодное очень!

Линда улыбнулась. Нильсон же с легкой усмешкой покачал головой: демонстрация пришлась ему не особенно по вкусу.

Мальчик же был в восторге.

— Это что, магия? — прищурился он, когда восторг чуть утих.

Тиль ответила не сразу. Неожиданно для самой себя она испытала легкий укол зависти: как же, должно быть, хорошо жить в мире, где есть место магии, где самой большой странностью кажется замерзшее шоколадное молоко, а вовсе не…

Пламя. Бешеный, противоестественный огонь, разливающийся по её венам. Организм, плавящийся под аккомпанемент невыразимой боли.

Айсберг. Уровни подсознания, каждый из которых хранил новые и новые секреты, старался прятать их как можно дальше от осознанных мыслей.

Тени. Хоровод черных фигур, приходящий в кошмарах — каждую ночь, а теперь еще и каждый день.

От одних лишь воспоминаний тело словно сковала судорога, все морщины пролегли глубже обычного, а мышцы застыли, будто сделанные из жесткой сухой резины.

— Да, Майло, — произнесла девушка в итоге, и голос предательски дрогнул, — это что- то вроде магии. Но чем больше людей о ней знает, тем хуже она работает. Понимаешь?

Тиль сделала большие глаза, и мальчик быстро закивал:

— Секрет есть секрет! Я все понимаю, — заговорщически прищурился он.

— Обед остывает, — пророкотал Брайер, уже заканчивая накрывать на стол, — предлагаю насладиться.

Аромат горячей пищи сперва привлек девушку, но стоило ей попробовать, как организм тут же отозвался худшими позывами.

— Я сейчас, — стиснув челюсти, произнесла Линда и выскочила из кухни. Напоследок заметила провожающий её взгляд мужчины, наполненный пониманием.

Тиль согнулась в уборной. Её выворачивало наизнанку: ощущение было омерзительным, но в довершение каждый спазм отдавался вспышками головной боли. Будто тело расползалось по швам.

Но мыслями девушка была далеко. Думала она о том, что прошедшей ночью, которая пролетела, как один миг, кошмары словно сделали шаг назад. Уступили место крепкому алкоголю?

Можно ли его считать выходом?

Пришлось почистить зубы снова: во рту стоял отвратительный вкус, и больше всего хотелось упасть обратно в кровать.

Она направилась обратно на кухню. Выдохнула с облегчением, услышав краем уха, как Майло уходит в свою комнату: к счастью, хотя бы не придется отвечать на новые неудобные вопросы.

— Прости, — пробормотала Линда Нильсону, перешагнув порог, — понимаю, что перебрала. Но это было…

— Перебрала? — мальчик, как ни в чем не бывало, сидел за обеденным столом, уплетая вторую сосиску.

Тиль обернулась к коридору, и по её спине пробежала дрожь.

— Что- то не так? — спросил Брайер, перехватил её взгляд. Видимо, движение вышло куда более резким, чем хотела девушка. Но ведь не могло же ей показаться!

— А… Агата еще не вернулась с работы? — спросила Тиль, постаравшись сделать голос беззаботным.

— Да она два часа как ушла, — прозвучал беспокойный ответ мужчины, — столько бы ты не проспала.

Проспать бы сейчас целую вечность, в тон голосу Нильсона прозвучали мысли. Спать и спать, пока всё это не останется далеко позади.

— А зачем тебе мама? — Майло вернулся к привычным своим расспросам, — она утром удивилась, что ты еще спишь!

Зачем ей Агата, в самом деле. Чтобы в чем- то убедиться?

Не было там никого. Спокойно.

Линда сжала кулак. Сильно, до боли, пока ногти не врезались глубоко в кожу. Лишь тогда стало немного полегче.

— Я сама удивилась больше всех, — усмехнулась девушка, — я что- то не хочу есть. Можно просто воды?

— Конечно! — Майло среагировал раньше Нильсона, — а ты сможешь её заморозить?

Мальчик с энтузиазмом набрал стакан из кулера, протянул его Линде и уже не сводил заинтересованного взгляда.

— А как тогда пить? — она покачала головой, — давай просто охлажу.

Одного усилия мысли было достаточно, чтобы поверхность жидкости покрылась тонкой коркой льда. Ребенок наблюдал за зрелищем, как завороженный.

Магия? Тиль покачала головой: ничего по- настоящему эффектного она не совершила. Особенно в сравнении с чем- то действительно…

Пламя. Жжет изнутри, заставляет кожу лопаться от невыносимого жара.

…ярким. Подумаешь, всего лишь стакан прохладной воды.

Жидкость приятно смочила горло. Вода оказалась настолько холодной, что даже уколола рецепторы. И, что куда важнее, очистила разум.

— Спасибо, — искренне поблагодарила Линда, — а теперь, извините, я вас оставлю.

Нильсон, до того молчавший, преодолел разделяющее их расстояние в три шага и неожиданно строго спросил:

— И куда это ты планируешь идти?

— В спальню, — девушка пожала плечами, — что- то меня мутит, нужно еще немного отдохнуть.

— Нет, — твердо обрубил мужчина, — так ты добьешься только одного: будет выброшен остаток дня. На самом деле мы поступим по- другому.