остальных «кровь» обрекала на рабство, этнические чистки и массовые убийства. Его концентрационные лагеря должны были избавить общество от любых элементов, считавшихся потенциальной угрозой германскому правлению, и его полиция вместе с военным формированием, Waffen-SS (войска СС), разыскивала, ловила и убивала всех, кто был опасен, болен или по другим причинам не заслуживал жить.

Чтобы помешать полякам оказывать ощутимое сопротивление германскому правлению, Гитлер приказал ликвидировать их правящие и образованные классы. После вторжения в Польшу Гиммлер отправил туда свои особые войска, айнзацгруппы, которые должны были устранить 61 000 представителей польской интеллигенции по спискам, составленным СД до войны. Эти подразделения последовательно казнили тысячи гражданских лиц – в первую очередь польских политиков, интеллектуалов, аристократов и даже священников, учителей, врачей и юристов. К концу 1939 года было расстреляно около 40 000 поляков и 7000 польских евреев; десятки тысяч польских гражданских лиц оказались в концентрационных лагерях на территории Рейха[53]. К концу войны немцы ликвидируют четверть польской интеллигенции, включая 15 % школьных учителей и 18 % католических священников. В профессиях, где евреи составляли большинство, цифры будут еще выше: Польша лишится 45 % врачей и стоматологов и 56 % юристов[54].

Гиммлер сразу же приступил к реализации программы этнических чисток, чтобы избавить Рейх от поляков и евреев, численность которых оценивалась приблизительно в 6–8 млн человек. 30 октября 1939 года он приказал ликвидировать первый миллион на территории Генерал-губернаторства в следующие четыре месяца. По плану Гиммлера, после того как поляки будут переселены на территорию Генерал-губернаторства, его эксперты начнут проводить проверки и отбирать «расово полноценных», которые поедут в Рейх для ассимиляции. Будут проводиться ежегодные оценки польских детей в возрасте от шести до десяти лет, и избранные также отправятся на ассимиляцию. Когда вся действующая верхушка польского общества будет устранена, оставшиеся «низшие» поляки утратят свою национальную и этническую идентичность и станут просто дешевой и низкоквалифицированной рабочей силой[55]. Гиммлер предлагал детям из этой прослойки давать образование не выше четвертого класса, поскольку польским детям достаточно «уметь считать максимум до пятисот, писать свое имя и… что бог велит им подчиняться германцам… я думаю, что чтение им не требуется»[56].

Что касается евреев, эксперты Гиммлера готовили предложения по способам избавиться от них – например, выслать за пределы Европы. Французская колония Мадагаскар была лидирующим кандидатом, но рассматривались и другие варианты, в частности Сибирь за Полярным кругом. В таких удаленных, неразвитых, негостеприимных краях четыре миллиона человек под пристальным надзором эсэсовцев вряд ли прожили бы долго[57].

Несмотря на большие ожидания от Генерал-губернаторства, Гиммлер не полностью контролировал его. На должность генерал-губернатора Гитлер назначил Ганса Франка, своего личного юриста и преданного нациста с 1923 года. В обязанности Франка входило управление польскими территориями в том же ключе, в котором Германия ранее управляла своими африканскими колониями: отбирая или эксплуатируя все ценное, включая принудительный труд коренного населения, и устраняя всех недовольных. Он подчинялся напрямую Гитлеру и исполнял волю фюрера[58].

В конце осени 1939 года грузовые поезда начали прибывать на вокзалы Генерал-губернаторства, доставляя тысячи мужчин, женщин и детей, принудительно депортированных с аннексированных территорий. Их без предупреждения выдергивали из собственных домов по ночам и принуждали оставлять всю собственность этническим немцам, которые захватывали их дома, фермы и бизнесы. С 1 по 17 декабря 1939 года СС и полиция переправили 87 838 поляков и евреев в Генерал-губернаторство, не уведомив предварительно его правительство. Франк яростно протестовал, поскольку воцарившийся хаос мешал ему эксплуатировать подчиненные территории в пользу Германии. В марте Гиммлеру пришлось приостановить депортации и согласиться с тем, что все дальнейшие операции он будет согласовывать с Франком и его приближенными[59]. И это был только начальный этап борьбы между рейхсфюрером и генерал-губернатором, которая будет продолжаться пять лет.

Однако идеологически они были близки: особенно в том, что касалось острой ненависти к полякам и евреям. Франк мечтал о том, что однажды его вотчина станет Judenfrei – свободной от евреев – и будет заселена немцами, а польское меньшинство станет прислуживать им. Главный юрист нацистской партии, он отменил польское законодательство, но не заменил его германским, поскольку даже те немногие ограничения властных полномочий, которые были прописаны там, его не устраивали. У его негерманских подданых не осталось никаких законных мер для борьбы со злоупотреблениями с немецкой стороны, поскольку ничто не считалось злоупотреблением[60].

Франку напрямую подчинялись губернаторы округов – Варшавского, Краковского, Радомского, Люблинского и, с 1941 года, Галицийского. Округи делились на Kreise, или графства. На руководящие должности Франк назначал мелких государственных служащих, бизнесменов и функционеров нацистской партии, стремившихся к быстрому обогащению, которое было недоступным для них в Рейхе из-за личностных качеств, былых прегрешений или криминальной деятельности. Все они правили на подчиненных им территориях как вздумается, при единственном условии – реализовывать мечту Гитлера о расистском новом порядке. Квалификация и опыт не были необходимыми требованиями для государственных постов в Генерал-губернаторстве – хватало, по словам Франка, готовности проявить себя «как воины, полностью преданные делу ликвидации поляков»[61].

Без ограничивающих рамок закона в администрации Генерал-губернаторства процветали воровство и коррупция. Как выразился немецкий городской голова Люблина: «Мы решили вести себя на официальных постах в точности наоборот против того, как вели себя дома, – как полные ублюдки». Чиновники конфисковывали поместья, фабрики и бизнесы – особенно принадлежавшие евреям – и передавали их своим родственникам, друзьям или немцам, предлагавшим крупную взятку. Эти «доверенные лица» затем яростно расхищали собственность, доставшуюся им. Поскольку частью официальной политики являлось полное уничтожение польской культуры, по приказанию властей разворовывались дворцы, церкви и музеи, уничтожались национальные монументы и мемориалы, закрывались библиотеки и сжигались книжные фонды. В Кракове, столице Генерал-губернаторства, Франк расположился в королевском замке Вавель и конфисковал еще несколько дворцов для своего личного пользования, украсив самой дорогой добычей, которую смог награбить. Подчиненные следовали его примеру: немецкие чиновники обогащались, отбирая все, на что положили глаз, или требуя взятку за то, чтобы собственность осталась при хозяевах. Взятки стали маслом в механизме управления. За щедрую сумму можно было добиться чего угодно; без нее – практически ничего[62].

Граф Скжинский, член польского Сопротивления, помог Янине и Генри обзавестись документами, позволявшими им выдавать себя за поляков. Генри стал графом Петром Суходольским, а Янина – графиней Яниной-Станиславой Беднарской-Суходольской[63]. Чтобы получить эти документы, им пришлось сначала выправить свидетельства о рождении, основываясь на записях в церкви, где их предположительно крестили, а также выписку о браке из регистрационной книги. После этого они могли