многому меня научил, благодаря Нестерову я понял, что спецназ – не военная специальность, это большее, что дается ребенку от рождения, а военному человеку от бога. Это мировоззрение, это особое восприятие мира, это особый образ мышления, это место бойца в системе мироздания.

– Ох уж мне эти ваши спецназовские понты, капитан, – проворчал Сафонов.

– Это не понты, – спокойно возразил Погодин. – Я же говорю, что это образ мышления. Знаете нашу поговорку, которая не просто слова, а нечто более глубокое, философия, если хотите? Спецназовец стреляет вторым, но попадает первым. Постарайтесь это понять со всех точек зрения: в этом и тактика боя спецназовцев, и стратегия.

– Хочешь сказать, что позволить противнику стрелять первым даст возможность выявить его огневые позиции, его возможности и степень готовности, а потом вы наносите свой удар, уходя от атаки противника или парируя ее?

– В какой-то мере и это. Но в эту фразу вложено гораздо больше. В том числе и непредсказуемость решений на поле боя. Непредсказуемость дает преимущество в удержании инициативы. Нестеров никогда не будет сидеть и ждать освобождения. Он будет проявлять инициативу. Похитители всегда будут не успевать за ним, за его мышлением, за его действиями. И они не будут понимать, каким будет его следующий шаг. Он может переиграть своих похитителей, даже не вырываясь из плена. Но с ним дочь, и он примет решение, которое максимально обезопасит гражданское лицо, то есть его дочь.

– Даже если и не будет стараться вырваться из плена? – удивленно переспросил Сафонов. – Но что можно сделать, сидя в яме или в каменном мешке, когда ты не можешь выбраться? Знаешь ли, и мне приходилось бывать в такой ситуации.

– Многое. Я, правда, не знаю, как Дмитрий Иванович будет действовать, но на поводу у ситуации он точно не пойдет. Он может втереться в доверие к кому-то из похитителей, запугать кого-то, подкупить обещаниями, информацией, принять меры к разобщению группы похитителей. Они сами друг друга могут перестрелять, а он этим воспользуется.

Только сам Артем Погодин знал, чего ему стоило не подавать вида, не показывать своего волнения. Незачем генералу Сафонову знать, что в прошлом у него и Нестеровой был бурный роман. Любой командир знает, что личное может мешать выполнению боевой задачи. Из-за личных отношений, личного пристрастия следователям не разрешают вести определенные уголовные дела, судьям вести процессы, а спецназовцам участвовать в операциях, где на кону жизнь и здоровье близких им людей. Не всегда человек способен контролировать себя в подобной ситуации, не всегда сможет до конца оставаться спокойным и объективным. Но капитан не только знал себя, он был уверен, что его личное отношение к Алене Нестеровой может отрицательно повлиять на ход операции. Он еще и прекрасно понимал, что другой группы, другого командира сюда прислать быстро не получится, а время очень ценно в этой ситуации. Лейтенант Халилов? Толковый командир, хороший спецназовец, но опыта у него еще маловато. А ведь это не просто боевая операция, тут «горячее варево, круто замешенное на политике». Действовать нужно быстро, эффективно, умело и… осторожно.

– Мы подобрали изображение с камер наблюдения и запросили у журналистов их снимки, – Сафонов повернул немного ноутбук, чтобы Погодину было хорошо видно. – Нестерова ты здесь не увидишь. Полковник у нас ушлый, умудрялся лицо отворачивать в сторону, когда проходил зону охвата камерами или когда видел, что его фотографируют. За спинами других умеет скрываться. А Алена Дмитриевна вот!

Погодин сдержал вздох. Аленка ничуть не изменилась с тех пор. Она всегда выглядела солидно, немного величаво. И только Артем знал, какая она, по сути, шаловливая девчонка, если находится в своей среде. И прическа все та же, короткая, с непослушными прядями на лбу, и тот же внимательный умный взгляд, и этот такой до боли знакомый поворот головы. Теперь Погодин понял, что все еще любит эту женщину. Отчетливо понял, когда его сердце сжалось от тревоги.

– А здесь она с отцом, – ткнул Погодин пальцем в экран. – И опять он спиной к камере.

Сафонов внимательно посмотрел на экран и отрицательно покачал головой.

– Нет, это не Нестеров. Это американский бизнесмен, потенциальный инвестор Стив Далтон. Он приехал незадолго до прибытия Алены Дмитриевны и познакомился с ней на приеме у президента по поводу развития энергетики. Там было много местных чиновников, наши специалисты тоже были.

– Интересно, – Погодин по привычке, как он всегда делал в минуты задумчивости, потер скулу. – А ведь точно не Нестеров. Хотя похож. И мощная шея борца, и форма затылка, и стрижка, и разлет плеч, и наклон плеч одинаковый. Можно и ошибиться. А это кто?

– Вот этот в темном костюме? Это руководитель департамента нашего Министерства энергетики. Вот он разговаривает с помощником президента. А вот эта личность – министр экономики республики. Щуплый негр, но башковитый, как все говорят. Он, кстати, учился у нас в России, и поэтому наши очень серьезный расчет делают на него.

– А это кто? Вот этот, с европейской внешностью. Чей-то секретарь, судя по возрасту. На министра не тянет. Глаза у него интересные. Вот еще на одном фото. И вот на этом. Как будто оценивает кого-то взглядом.

– Это интересный кадр, – усмехнулся генерал. – В чинах небольших, но везде норовит присутствовать. Это лейтенант Французского Иностранного легиона Морис Леви. Один из последних представителей французского военного ведомства, оставшегося в республике. Считается, что он присутствует тут чисто по хозяйственной линии. Занимается подготовкой, согласованием и передачей французских баз и бывших гарнизонов местным военным и чиновникам. Согласовывает вывоз имущества французских военных с бывших баз. Поэтому много ездит по стране, и часто его видно на таких вот приемах. Ему всегда с кем-то что-то нужно обсудить.

– Для лейтенанта он что-то староват. Ему явно за тридцать, – с сомнением покачал головой Погодин. – Вы сказали, что считается, будто он тут чисто по хозяйственной линии? Мне не нравится слово «считается». Я, конечно, знаю, что получить офицерские погоны в Иностранном легионе у них непросто. Вполне может быть, что он все еще ходит в лейтенантах. У них после Октябрьской революции наши бывшие царские генералы в лейтенантах ходили. Да и вообще в легионе лейтенант – это не наш младший офицер.

– Ну, с одной стороны, ты прав. А с другой – он и не лейтенант, а капитан, как нам удалось выяснить. И, думаю, он тут, помимо хозяйственных дел, чем-то другим занимается.

– Разведка? Связь с оппозицией? – сразу же предположил Погодин.

– Вполне возможно, – согласился генерал. – Мы сгоряча сначала хотели добиться, чтобы этого Леви выслали из страны, но потом поняли, что здесь, под