Я хочу спросить, почему он тогда сказал «это для всех, кто не хочет умирать». Иначе это не имеет смысла, может быть, так оно и есть. Но прежде чем у меня появляется возможность спросить, он снова начал говорить.

— Только, пожалуйста, не говори о смерти. Мне действительно не нравится эта тема. Мне от этого не по себе.

— Колин, если ты не заметил, я не говорю о своём желании умереть. Я не говорю о боли, которую я чувствую.

Я думаю, что сказала слишком много лишнего, ведь раньше никогда не говорила об этом вслух, даже самой себе. Это всегда было на бумаге.

Боль, которую я чувствую, — четыре простых слова, которые превращают это в реальность.

— Я и не думаю, что будешь. Я также хочу, чтобы ты знала, что я пригласил тебя сюда не для того, чтобы передумать. Смерть — это запретная тема на сегодня для тебя и Эйры.

Я знаю Колина уже четыре дня. Знала о нём и раньше, но мы начали разговаривать только в пятницу.

Даже не так. У нас было всего три разговора. И по каким-то причинам я начинаю думать, что он совсем не такой засранец, каким я его себе представляла.

Колин ведёт меня внутрь огромного дома, или особняка. Это определённо особняк. Все выглядит намного чище, чем у меня дома, хотя я бы не назвала дом моего детства «грязным». Может быть, он только кажется таким из-за буквально мраморных полов в этом доме. Здесь всё так блестит, что, думаю, мне понадобятся солнцезащитные очки.

— Не волнуйся, не каждая комната выглядит так, — произносит Колин с лёгким смехом.

Эта прихожая больше, чем моя спальня у меня дома. Конечно же, я поражена.

Я чувствую себя знаменитостью, идущей по красной дорожке. Только без красной дорожки и вспышек фотоаппаратов.

И без статуса знаменитости.

Колин берет меня за руку, переплетает свои пальцы с моими и ведёт наверх.

Моё сердце бьётся немного быстрее, когда я начинаю понимать, что этот пол не просто выглядит так, будто я могу поскользнуться на нём. Это настоящая ловушка для задницы.

Но, боже, по крайней мере, если бы я действительно поскользнулась, упала с лестницы и умерла, то я бы умерла на дорогом полу.

— У тебя что, нет лифта? — шутливо поддразниваю я.

— Не забегай вперёд, Лилибаг. Ты не видела и половины этого дома, — он легко сжимает мою руку. — Эйра в своей комнате, и это самый быстрый способ попасть туда.

Есть ещё способы попасть в её комнату? Я официально в шоке.

Хотя, мне интересно, почему Колин приезжает сюда только для того, чтобы увидеть свою сестру. Он упомянул кого-то по имени Рис, что он возможно здесь. Если предположить, что это его брат, почему он не хочет его видеть?

Колин ведёт меня вниз по коридору, как только мы достигаем первого этажа. Он даже не даёт мне вздохнуть. Мне очень нужен этот приём кислорода.

Он подходит к белой двери, тяжело вздыхает, прежде чем волшебным образом изобразить на лице улыбку и открыть дверь. И по некоторым причинам он все ещё держит меня за руку.

Его хватка становится крепче, как будто он нервничает. Как будто ему не помешало бы больше утешения, чем мне после моей недавней панической атаки.

Почему он так себя ведёт?

— Сладкие куриные наггетсы, КОЛИН! — взволнованно кричит брюнетка. Я должна признать, что она очень похожа на Колина. Эйра совершенно сногсшибательна.

Она протягивает к нему руки, и он, наконец, отпускает мою руку и подходит прямо к кровати своей сестры. Он поднимает её, пару раз покружив, прежде чем уложить обратно. Она смеётся. У неё очаровательный смех.

Я чувствую себя совершенно не в своей тарелке. Я не должна была быть здесь. Я даже не знаю эту девушку. Колин привёз меня сюда, не спросив моего согласия.

Мне это не нравится. Это его семья. Мне не следует знакомиться с его семьёй. Я не его девушка, и я уверена, что это один из первых вопросов, который нам зададут члены его семьи.

Это всегда так.

— Колин, — Эйра резко выдыхает. — ¡Dios mío! (прим. пер: Боже мой!) Это твоя девушка? — Взволнованно спрашивает она, указывая на меня.

Я сжимаю губы в тонкую линию, изо всех сил стараясь не закатить глаза. Я скорее умру, чем у меня когда-нибудь возникнут чувства к Колину Картеру.

Когда глаза Колина встречаются с моими, в его взгляде появляется есть что-то странное. Как будто он пытается сказать мне, что должен солгать своей сестре ради её же блага.

Или, может, я перестаралась с анализом, и он просто знает, что у меня никогда не будет другого парня.

Он смотрит на меня с сочувствием, как и всегда, когда смотрит на меня.

Если бы мне пришлось отвечать, я бы сказала «нет». Я бы сказала ей правду. И, возможно, ей следует знать лишь правду.

Когда с уст Колина слетают противоположные моим слова: — Так и есть, — внезапный прилив гнева пронзает меня, как огонь, обжигая кожу.

Колин Картер такой же лжец, как и я. Только я лгу о своём счастье, а он врёт своей сестре о своём статусе отношений.

Но когда Эйра издаёт почти невыносимый пронзительный визг, я начинаю верить, что она хочет, чтобы у него были отношения. По каким бы причинам это ни было.

Даже если она желает Колину счастливых отношений, он не должен лгать об этом. Мы с Колином не счастливы ни вместе, ни в отношениях.

— Не стой там. Иди сюда, — говорит мне Эйра. Она настолько энергична, что я с трудом её понимаю. Но, полагаю, Колин предупреждал меня об этом.

Со всем уважением, которое я могла бы выразить, Эйра выглядит ужасно. Она бледна и выглядит так, словно может сломаться в любую секунду. Она, без сомнения, по-прежнему красива. Но у неё, как я предполагаю, грипп, который одолевает её тело, и это заметно. Тем не менее, у неё все ещё остаётся энергия, чтобы быть счастливой и жизнерадостной.

Я восхищаюсь этим в ней.

Как она и хотела, я подхожу к её кровати и сажусь на неё. Придётся занять место рядом с Колином. Я думала, что хуже уже быть не может, но Колин снова берёт мою руку в свою, и начинает поглаживать тыльную сторону большим пальцем.

— Расскажи мне все о себе, — требует Эйра. На её губах играет широкая улыбка. Это та же улыбка, что Колин показывает большую часть времени.