– Царь городов, – сказал благоговейно бояринВолчий Хвост.

– Это пока только порт, – объяснил толмач тономполнейшего превосходства. – Он весь мандракий, что означает загон дляовец. Только в этом загоне сотни кораблей со всего света… Еще мой дед строилстены этого загона. Глубина в море была больше ста локтей, туда на корабляхвозили каменные глыбы и скидывали в море, скидывали, скидывали… Камень брали наберегу, там раньше были горы. Больше года возили глыбы и сбрасывали в море.Гору источили норами, потом норы превратились в огромные пещеры, затем горырухнули, их разобрали на глыбы и сбросили опять же в море, потом на месте горобразовались пропасти, но и оттуда поднимали глыбы неотделанного камня, грузилина корабли, вывозили в открытое море, сбрасывали. Наконец лучшие ныряльщикисообщили, что в глубине уже можно различить вершины подводных гор!.. Ну адальше, понятно, все было намного проще.

Владимир потрясенно смотрел на исполинские башни. Облаказадевают острыми зубьями! Построить такие горы проще того, что внизу под водой?Какие же тогда там? И все это построили не боги? Так что же за люди живут вэтих землях?

– Как они могли… Как могли сотворить такой город? Я уждумал, это Славен, столица вирия!!!

Добрыня, который сам жадно пил из всех кружек, как он этоназывал, то есть учился у всех, подхватывал крохи знаний где мог, о Царьградезнал уже не меньше, чем о Киеве. Чтобы подлить масла в огонь, рассказал, чтоэтот древний град, который зрят бояре, вовсе не древний, а построенный наразвалинах старого, разрушенного императором Константином, что жилвсего-навсего полтыщи лет тому.

– Полтыщи? – У Волчьего Хвоста волосы всталидыбом. – А когда же тот… старый…

Добрыня, кичась своими широкими познаниями, началрассказывать, как один из аргонавтов, внук самого Посейдона, возвращаясь изпохода за золотым руном, ахнул при виде красивейшего места на берегуПропонтиды. А так как доля добычи при нем уже была, награбил довольно, то решилтам и поселиться. К нему примкнуло несколько искателей приключений, они помоглипостроить маленький городок. Помогли, разумеется, больше мечами и копьями, чеммолотками и лопатами. Отважного аргонавта звали Византом, потому и городокназвали Византом.

Визант стал воротами из Европы в Азию. И обратно. Здесьсошлись дороги из Европы, Азии, Африки, отсюда со страхом цивилизованные народысмотрели в сторону степей, где на том берегу морского пролива показывались ордыбеспощадных скифов, а за их степью лежала еще более таинственная странагипербореев, там зимой с неба падают белые холодные перья…

Этот городок быстро превращался в город, завел торговлю совсеми европейскими и азиатскими странами. Еще Визант вооруженной рукой собиралпошлину с проходящих через пролив кораблей. Правда, он же давал им и защиту.Царь Дарий, когда шел войной на скифов, по дороге взял Визант и разрушил дооснования, жителей истребил, а уцелевших продал в рабство.

Позже жители восстановленного Византа пытались освободитьсяиз-под власти персов, но персы снова его разрушили, жителей разогнали, а самгород превратили в укрепленную крепость персов, куда не допускали местныхжителей.

Павсаний освободил от персов измученный городок, но он надолгие годы и даже столетия стал лакомой костью, из-за которой грызлись Спартаи Афины. Визант то освобождался от зависимости, то снова у него отнимали дажеправо собирать пошлину, наконец появился новый грозный враг – ФилиппМакедонский. Жители Византа встали на сторону Рима, что воевал с быстронабирающей силы Македонией, а Рим в благодарность, захватив Грецию, дал Византунекоторые права и привилегии перед другими городами Эллады.

Так продолжалось до тех пор, пока император Веспасиан нерешил, что Визант слишком злоупотребляет своими льготами. Римские легионыдвинулись на юг, туда же выступил и флот. Жители Византа сражались отчаянно,кровь древних аргонавтов еще текла в их жилах, но все же были перебиты илиуведены в рабство. Город разграбили и сожгли дотла.

Но Визант обладал неслыханной живучестью. Римская армия немогла жить среди руин, ушла, а уже на другой день каменные глыбы началисползаться к тем местам, откуда их выломали. Стены Византа выросли еще выше. Онпродолжил борьбу, а против императора Септимия Севера выставил неслыханный флотв пятьсот триер, какого даже у могучего Рима никогда не было. А уж у Игоря,который ходил на Царьград, – тем более. Даже у Вещего Олега, что прибилсвой щит на врата Царьграда!

Три года продолжалась сокрушительная битва. У Рима быласильнее армия на суше. Она-то и ворвалась через разрушенные стены. На этот разжители были вырезаны, стены развалены, а поперек городской площади провелиплугом борозду в знак полного уничтожения города.

Именно Рим, могучий и все доводящий до конца Рим, сумелокончательно уничтожить Визант как огромный и цветущий город, центр окрестныхземель, откуда смотрели на него с надеждой… На руинах восстановился лишькрохотный городок, бедный и жалкий, каких не счесть в Римской империи.

И лишь император Константин Великий, блистательно разгромивЛикиния, был у него такой соперник, прозорливо увидел великое будущее Византа.Ну прямо как Олег Вещий, что перенес свою столицу из Новгорода в Киев. Онпостроил на его месте новый город, сделав его второй столицей Римской империи,равной самому Риму, украсил дворцами и театрами, переселил туда часть богатыхримских семей…

Он сам не предполагал, что вскоре ему самому придется спешнопереезжать в древний Визант, который он, перестроив, переименовал в Новый Рим!Ну вроде как жители из Старгорода, что на новом месте основали городок, нареклиего Новгородом… И что столица Римской империи указом того самого императора,здесь именуемого базилевсом, будет перенесена именно сюда, в Царьград!.. Тобишь Новый Рим. Народ стал вскоре называть его Константинополем, а мы и тогопроще – Царьградом…

– С тех пор прошло всего лет пятьсот, – объяснилДобрыня небрежно, – ну, не ровно пятьсот, а с гаком… Ну, с хвостиком…

– Как у козы? – спросил озадаченный Волчий Хвост.

Добрыня призадумался:

– Гм… нет, у козы короткий, потянет лет на двадцать.Как у тебя! Я имею в виду волчий.

– Это лет на семьдесят? – спросил Волчий Хвост. Онвыглядел потрясенно, а Владимир, слушая их, вовсе превратился в деревянныйстолб. Разве можно вообразить такую старину?

Добрыня уплатил пошлину, а по грамоте к базилевсу ихпропустили без долгого карантинного досмотра, обычного для торговых судов.Владимир сошел на берег, навьюченный как заводная лошадь, хотя и конейпропустили в Царьград. Толмача дали другого, а проводника попросту навязали,хотя Добрыня заявлял гордо, что он-де знает здесь все вдоль и поперек. ВолчийХвост усмехнулся: потому и не пустили самих!

Владимир, уже осмелев, прилип к новому толмачу, жадно училромейские слова, запоминал, спрашивал, как то или иное новое слово, выражение.Добрыня бросил с насмешкой: