Тина смешалась окончательно и даже сбилась с темпа.

— Вы совсем расстроили меня, — прошептала она обвиняюще.

— Не имел ни малейшего желания. Наоборот, с каждой минутой моего пребывания с вами я восторгаюсь вами все больше и все больше заинтригован. Впрочем, стоит ли об этом даже говорить!

— Это смешно и неправда. Вы просто проводите время и развлекаетесь.

— Да, верно и это: я развлекаюсь, но таким удивительным образом, о котором никогда не смел и мечтать. — Он слегка улыбнулся. — Я вернулся в Париж только сегодня к вечеру, но пребывал в такой меланхолии, что намеревался, отказав всем друзьям, отправиться прямо в постель и отложить все светские визиты на завтра. — Рука его на мгновение сжала талию Тины еще крепче. — Но по какому-то наитию я все-таки отправился на этот бал — и с той минуты все изменилось.

Ничего уточнять Тина не стала — все было ей уже ясно — но из приличия она заметила:

— Я рада, что вы немного развеяли свою меланхолию — тем проще будет для вас завтра начать светскую жизнь.

— Увы, завтра я буду стремиться только к одному — увидеть вас снова. Может быть, позавтракаем вместе?

Эта мысль, несмотря на свою дерзость. Тине пришлась очень по душе, но вслух она довольно сухо ответила:

— Сперва я должна узнать о наших планах у Кендрика. Мы с ним еще не обсуждали завтрашний день.

— По, может быть, в планы виконта вы совсем не входите, — осторожно высказал предположение граф.

При этих словах он покосился куда-то в сторону, и, проследив за его взглядом. Тина в ужасе увидела совершенно непристойную картину: ее брат сидел за столом, держал на коленях Ивонну и целовал ее так, будто вокруг никого не было.

Тем же весь вечер занималась почти вся компания, однако Тина считала это крайне неприличным и никак не думала, что и Кендрик может опуститься до такой невоспитанности в общественном месте.

Девушка быстро отвела глаза, а граф поспешил продолжить:

— Мне хотелось бы показать вам Париж, ибо я уверен, что в нашем городе есть множество вещей, которыми можно насладиться только вдвоем.

Тина ничего не ответила, а через еще один круг граф вдруг оставил ее и решительно направился в сторону Кендрика. Проговорив с ним несколько минут, он вернулся и сообщил девушке следующее:

— Виконт согласился, чтобы домой вас отвез именно я. Вы, я вижу, устали, а он намерен повеселиться еще немного.

— А вы уверены в этом? — испугалась Тина.

Граф снова загадочно усмехнулся:

— В сущности, он просто благодарен мне за предложение присмотреть за вами.

И Тине не оставалось ничего, кроме как согласиться, тем более что она действительно начинала уставать, ибо не спала уже вторую ночь.

К тому же ей хотелось выспаться, чтобы никоим образом не упустить те немногие часы, что были в их распоряжении в Париже.

Граф накинул ей на плечи плащ, и девушка совсем уже было собралась подойти к Кендрику, чтобы сказать «спокойной ночи», как вдруг увидела, что брат тоже встал и, никому не говоря ни слова, вышел через другой конец сада, обращенный к Елисейским полям. Онемев от удивления, она увидела, как брат с Ивонной вскочили в один из фиакров, во множестве поджидавших посетителей, и укатили.

Тина замерла и почти плача прошептала:

— Куда же он уехал? Ведь здесь было так весело и хорошо, гораздо лучше, чем во всех остальных местах, где мы были.

Граф посмотрен на нее как-то очень странно, но вспух сказал, что Кендрик просил его передать ей «спокойной ночи", вот и все.

Потрясенная девушка молчала, и вскоре они оба уже сидели в фиакре с опущенным верхом. Подняв лицо к звездам. Тина неожиданно призналась:

— Я всегда считала, что в Париже есть некая магия, но теперь знаю: красивей и волшебней города на свете нет.

— Но ведь я уже спрашивал вас раньше, первый ли это ваш визит сюда?..

— Первый — с тех пор, как я выросла.

— То есть совсем недавно.

Замечание графа насторожило девушку, она опустила лицо и сказала:

— Вы пытаетесь угадать мой возраст? Но я всегда считала, что это невоспитанно и дурно.

— Только тогда, когда женщина хочет скрыть его. А вам скрывать нечего, я и без вашего ответа знаю, что вы очень молоды, как годами, так и жизненным опытом.

— Это вы угадали.

— Вот видите, значит, я и впрямь читаю ваши мысли.

— И все же я попросила бы вас не совершать ничего подобного.

И хотя граф не сделал ни одного движения, девушке показалось, что он стал какого к ней ближе и, более того, получил над ней некую необъяснимую власть.

К счастью, до квартиры на улице Сент-Оноре было недалеко, и вскоре лошади остановились перед их высоким домом.

— Поскольку это частное владение, надо предполагать, вы с виконтом остановились у друзей?

— Да, нам разрешили воспользоваться этими апартаментами.

Но вместо того чтобы открыть дверцы фиакра и помочь девушке выйти, граф посмотрел в окно и сказал:

— Поскольку вы, конечно, собираетесь сейчас же лечь в постель, я не стану беспокоить вас своим предложением проводить до дверей вашего дома, но… вам так же, как и мне, хорошо известно, что нам надо слишком многое сказать друг другу — сказать гораздо больше, чем мы сумели сделать это сегодня ночью, — поэтому я приглашаю вас завтра в половине первого позавтракать со мной в одном из тихих уютных ресторанов, где разговору нашему никто не помешает.

Именно этого и хотелось Тине больше всего, и она почти уже согласилась, как вновь вспомнила о брате.

— Но сначала… я должна спросить… — начала она.

— Виконт, разумеется, в курсе моего предложения и может в любую минуту к нам присоединиться, но, боюсь, он предпочтет иное времяпрепровождение.

Перед глазами девушки снова встала недавняя картинка — Кендрик с Ивонной — и она вынуждена была признать, что граф, скорей всего, прав. Оставаться же целый день одной совсем не входило в ее намерения.

— Тогда я согласна. Благодарю за приглашение.

Она протянула руку, и граф взял ее в свои ладони. Оба замолчали, как будто не зная, что еще можно сказать друг другу и что сделать.

Затем, словно решившись, граф снова, как и в ложе, поднес ее руку к губам и поцеловал.

— Спокойной ночи. Тина. Я счастлив, что стал пусть небольшой, но частью вашего первого вечера в Париже, и надеюсь, что вечер этот для нас был не последним.

Его губы еще раз, но уже более горячо и настойчиво, коснулись ее руки.

Затем, как ни в чем не бывало, он открыл дверцу фиакра, помог девушке выйти и даже разбудил привратника, уже спавшего глубоким сном.