— А у вампиров часто сменяется власть? — склонился к наставнику. — Они же вроде как бессмертны.

— Тихо.

— Будучи вседержителем земель русских, вам придется принимать непростые решения — в том числе о судьбах сопредельных государств, своего народа и отдельных его представителей. Господин Анхальт желает знать, сколь мудрым и справедливым будет ваш выбор. Вокруг столицы есть множество усадеб, и у тамошних крестьян часто возникают споры и разногласия. Как правило, холопы отправляют челобитные помещикам, которые для них и полицмейстеры, и судьи, и палачи. И порой жалоб накапливается так много, что разобраться с ними самостоятельно крайне тяжело. Поэтому вы отправитесь в ближайшие поместья на один день и поможете разобраться с накопившимися просьбами. Каждый должен вынести по пять приговоров — причем без подсказок наставников. Вас сопроводит только охрана и прислуга, которая зафиксирует и передаст мне все принятые решения. Сутки спустя мы снова соберемся в этом зале и обсудим ваши действия. Однако напоминаю заранее, что на этапе отбора нет проигравших, победителей и фаворитов. Итог огласят при личной встрече с императором, а до того не будет ни баллов, ни медалей, ни учетной таблицы. Так что проявляйте максимум стараний до самого финала. Кареты уже ждут вас у ворот, господа судьи. Особые императорские грамоты переданы сопровождению. Эти бумаги наделят вас всей полнотой власти, и ваши вердикты приведут в исполнение со всей строгостью закона. И да пребудет с вами благодать Фемиды.

Едва выйдя из зала, я поспешил к карете, чтобы не слушать очередное бурчание Альберта. Посылать его прямо не хотелось — все-таки придется обратиться за помощью с магией, но и от вечных придирок тоже устал. У кареты — черный с золоченой окантовкой — стоял молодой упырь в круглых темных очках и с зализанными назад волосами.

Он вручил мне тонкий чемоданчик с документами, сунул в уголок рта мундштук крохотной — с чайную ложку — курительной трубки и сам сел на козлы. Я уже поудобнее устроился на сиденье и просмотрел бумаги — кроме моей гербовой грамоты — своеобразного удостоверения личности — в кейсе лежал подписанный самим императором приказ о моем назначении.

— Парамонов Пантелей Никанорович, — я хмыкнул, прочитал имя помещика. И как и положено будущему юристу (а потом, быть может, и адвокату) сразу попытался вызнать как можно больше информации о клиенте. — Знаете что-нибудь о нем?

— Нет, господин, — Карина выпрямилась, отвела в сторону сведенные коленки и положила сверху ладони. — Я прислуга, а не политик.

— А сколько всего в мире вампиров? — спросил, отложив чемоданчик.

— За мир не скажу, а в империи регулярно проводят переписи, однако данные засекречены.

— А можно нескромный вопрос?

— Разумеется. Вы в праве делать и спрашивать все, что изволите.

— Тогда два вопроса, хорошо?

— Как пожелаете, — девушка покорно склонила голову.

— А как вампиры размножаются? Только через укусы — или как-нибудь еще?

— Вы намекаете на соитие? — алые глаза сощурились.

— Я без понятия. Может, вы почкованием детей делаете. Или делением.

— Нет. Процесс весьма похож на то, как размножаются люди. Нужны две половозрелые особи носферату, определенные условия и немного магии.

— Но это все равно непросто, да? Иначе бы вас было гораздо больше.

— Мы живем очень долго, ваше сиятельство. Нам нет нужды гнаться за количеством. Что-нибудь еще?

— Ты явно нервничаешь и говоришь, как робот. Все в порядке?

— Робот? — спутница чуть склонила голову вбок.

— Ну… — пора тщательнее следить за языком, иначе однажды ко мне применят вампирский полиграф и узнают всю подноготную. А потом, скорее всего, посадят на серебряный кол и сожгут. — Автоматон. Машина такая — самодвижная механическая кукла. Ее в Англии изобрели — наверное, поэтому не слышали…

— Я знаю, что такое автомат. Что же до вашего вопроса, то со мной все в порядке. Не беспокойтесь, мое состояние никак не отразится на работе.

— Карина.

— Да, ваше сиятельство?

— Мы с тобой одни вдали от замка, так что давай немного сбавим градус официоза. Если тебя что-то тревожит — просто скажи, а я постараюсь помочь.

Какое-то время горничная молчала, отвернувшись к окну. Я видел сомнения на ее хмуром личике и потом не торопил с ответом. Наконец она произнесла, не отводя взгляда от проползающих вдали пейзажей:

— Я крайне редко покидаю дворец. И не люблю общество простолюдинов. Не потому, что испытываю к ним презрение — вовсе нет. Просто… — служанка вздохнула, собираясь с духом, — они ненавидят нас. Ненавидят истово, всей душой. Не верят, что настало новое время и новый порядок. Пугают нами непослушных детей. Распускают слухи. Бросают под ноги чеснок и украдкой крестят за спиной. На Масленицу сжигают наше чучело. Вместо тынов и плетней используют заточенные осиновые ветви. А когда на них вешают посуду для просушки, то обязательно рисуют на ней оскаленные клыки. Я уж молчу про то, что вампиру в деревне никто и доброго слова не скажет. Дети разбегутся, бабы сунут дулю в карман, а мужики стиснут зубы, как на дыбе. Так что эта поездка — не из приятных.

— Ты могла бы загодя предупредить. Я бы взял кого-нибудь другого.

— Пустяки, не обращайте внимания. Вас не должно беспокоить настроение какой-то служанки.

— Позволь мне решать, о чем беспокоиться, — чересчур резко ответил я, и горничная тут же склонила голову.

— Прошу прощения за дерзость, господин.

И вновь превратилась в робота, отвечая односложно и только по делу. Бабы — что с них взять. Хоть человек, хоть вампир, а суть одна. Я оставил попытки долбить лед лбом, молча уставился в окно и вскоре задремал, убаюканный монотонной качкой.

Очнулся под вечер от лая собак, скрипа ворот и лошадиного ржания. Карета въехала на богатое подворье и остановилась у роскошной двухэтажной усадьбы с резными полуколоннами и лепниной на фасаде из красного кирпича.

Всюду царила суета — челядь носилась так, словно на пасеку залезли медведи, а сам хозяин в спешке ковылял на крыльцо, одной рукой сжимая трость, а другой поправляя галстук. Я не большой специалист в помещичьем хозяйстве, но, например, пару раз бывал в Михайловском, где довольно продолжительное время жил один небезызвестный поэт. И сразу отметил, что обитель Парамонова больше напоминала средневековую крепость, обнесенную высоким частоколом с вышками и боевым ходом.

Вдоль стены прохаживались мутные типчики с трехлинейками и маузерами. Одежда и угрюмый вид выдавали в стрелках наемников — что вполне закономерно, ведь если вооружить своих же холопов, которым то чубы дерешь, то кнутом порешь, то рано или поздно тебя обязательно перепутают с мишенью.

А вот наличие столь мощных укреплений в непосредственной близости от столицы я так сразу объяснить не смог. Впрочем, кто знает порядки в этом странном мире — быть может, по ночам в округе шныряют оборотни, а с окрестных погостов встают мертвецы. Раз построил такой заборчик — значит, нужда была. Мое дело — крестьян судить, а не фортификацию оценивать.