– Тань, по условиям контракта мне нельзя об этом говорить. Не заставляй меня, ладно? Если будет что-то такое, что тебе надо знать, я обязательно скажу, обещаю. Никакие контракты и подписки меня не удержат.

– Ну, над чем хоть ты работаешь? Ты же не учёный, ты солдат, что ты там делаешь на этих синхрофазотронах?

– Даже и не знаю, как сказать, – улыбнулась Вера. – Я занимаюсь чудесами. Сейчас даже не пытаюсь шутить. Именно ими я и занимаюсь. На АШе, кстати, можешь почитать. Так и называется постик "Чудо".

– А тебя-то они изучают? Неужели оставили в покое? Сроду не поверю.

– Ещё как изучают. Если бы не Зива, я бы из лаборатории по моему изучению не вылезла, круглосуточно обвешанная и облепленная датчиками и присосками во всех доступных местах. Бегала бы по дорожкам, крутила педали, прыгала бы на батуте, смотрела в разные окуляры, ложилась под всевозможные приборы и сдавала множество жидкостей, мазков и соскобов.

– Бедненькая моя, – я погладила её по плечу. – А здесь тебе удобно?

Я прохаживалась по коттеджу, заглядывая во все щели.

– Вполне. Я сама выбирала жильё из нескольких предложенных вариантов и выбрала этот коттедж, потому что сюда тебе будет приятней приезжать, чем в многоэтажку или спецказарму. Здесь даже, вон, камин есть. Помнишь, как ты после поездки к Диме жалела, что в нашей квартире нет камина? В твоей новой квартире тоже камина нет.

– Там прежде всего тебя нет, а без камина я как-нибудь обойдусь. Я так скучаю.

– Чаю попьём? Я специально для тебя твоё любимое печенье "К кофе" купила и солёное масло.

– А я каждый раз по привычке лайм покупаю. Стала класть в кофе, чтобы не пропадал. Тоже вкусно, между прочим. Как у тебя с Зивой? Вы часто общаетесь?

– Я в основном только с ней и общаюсь. Она хорошо ко мне относится. Только я ещё не всегда понимаю, когда она шутит.

– Ой, Вера! Мне кажется, что шутит она редко, а скорее, не шутит вообще.

– Почему?

– Не знаю. Натура у неё, наверно, такая.

– Она всех военных, кроме меня, питекантропами называет. Это разве не шутка?

– В устах Зивы, думаю, нет, – рассмеялась я.

– А почему ты тогда смеёшься? – улыбнулась Вера.

– Не знаю. Смешно.

– АфтерШок читаешь? – спросила Вера, наливая кофе.

– Конечно. Я твой самый преданный читатель.

– Апельсиновые спагетти читала?

– Читала. И комменты все читала. Ты стала такая толерантненькая. Раньше бы напихала им в панамку по самое нихачу.

– Так времени нет, Тань. Совсем. А всё одновременно делать не успеваю.

– А со спагетти хорошо, да. Наглядно. Я до них представить настоящее, прошлое и будущее одновременно так ни разу и не смогла, а теперь вроде сдвинулось в голове с мёртвой точки. Вот такая экология сознания.

– Вода камень точит. А вот Зиве ничего такого объяснять не надо. Она такими образами оперирует, что у меня тоже ум за разум заходит. А ведь она генерирует для меня упрощённые модели. А реальные, скорее всего, вообще нами не представимы. В принципе. Какая-нибудь чистейшая и заумнейшая математика. Я не знаю, чем о таком думать. Точно, не человеческим мозгом.

– Может об этом и не нужно думать или даже нельзя, – сказала я, намазывая печенье маслом. – Может можно только как-то ощущать, чувствовать, или вовсе лишь предугадывать предчувствие.

Машину Вере дали. Крузер, как она и хотела. Правда, ездить на нём ей было некуда. Может, потому и дали.

В середине августа Вера позвонила мне вечером часов в восемь.

– Привет! Ты сегодня дома? Можно, я к тебе заеду на часок с одним предложением?

– Конечно, Вера! Прямо сейчас? Жду!

Она приехала буквально через пятнадцать минут. Я видела в окно, как к подъезду подкатил её крузер, немножко попятился, паркуясь поплотнее к бордюру и к моей самурайке, чтобы оставался проезд, и Вера вышла и помахала мне рукой. Через секундочку запиликал домофон, я открыла подъезд, открыла свою дверь и встретила её на пороге.

– Привет! Проходи. Заинтриговала своим обещанным предложением.

Мы чмокнулись, как делали всегда при встрече, прошли в комнату и уселись на наш диван.

– Да я тут у Зивы отпуск себе выцыганила недельный. Давай на Алтай съездим?

– Я же вот только с Алтая приехала!

– Мы в другой Алтай, в горы, – улыбнулась Вера. – Лазала по горам когда-нибудь?

– Умный в гору не пойдёт, – рассмеялась я.

– Нет, ну правда? Никогда не лазала по скалам?

– Ты имеешь в виду, как альпинисты? Нет, не приходилось. Я высоты боюсь.

– Правда, что ли?

– Не знаю. Ну, на крыше, например, к краю бы подходить не стала или на дерево не полезла бы. И вообще, мне на крышу или на дерево не хочется.

– В горах хорошо, – сказала Вера. – Я тебя буду страховать. И Мусю моего обкатаем.

– Муся, это крузер твой? Почему Муся?

– Я его Мустангом стала называть, но это длинно и как-то официально, вот и сократила до Муси.

– Вот интересно, почему Муся стал мальчиком, а самурайка девочкой? – спросила я. – Они же оба автомобили или обе машины.

– Ну, он большой, а она красивая, – улыбнулась Вера. – Язык наш так устроен.

– Что-то я не могу припомнить, чтобы кто-то свою машину средним родом называл, хотя, почему и нет. Солнышко моё, например, или моё несчастье. И куда поедем?

– В Горно-Алтайск поедем, а там разберёмся. Ты там бывала?

– Нет.

– Вот и побываем. Согласна?

– А когда? Я только что приехала? Мне на работе надо всякое разгрести и собираться же как-то надо.

– Вот про сборы не беспокойся, – сказала Вера. – Я всё соберу. Только сменку возьми дней на пять, если с запасом, и обуй удобные кроссовочки. Я тебе лучше завтра списочек сброшу, что взять, а то понаберёшь целую гору барахла. Ну, и ногти тебе придётся подстричь.

– Так что, правда, что ли на гору полезем?

– Правда-правда. На небольшую какую-нибудь совсем, но полезем. Сверху, знаешь как всё красиво, а ты такая ма-а-аленькая, как букашечка.

– Не хочу быть букашечкой, –