– Лишь бы Муся не подвёл, – сказала Вера. – А то ведь мне под водой камни и ямы не видно.

Зубы я чуть не вдавила в челюсти.

Да ешё серпантин – туда-сюда, туда-сюда – и когда обрыв со стороны Веры, то вроде не так страшно, а когда с моей…

Когда Вера остановила Мусю и выключила мотор, сказав, "всё, приехали, ночевать будем здесь", я с трудом отлепила руки от того, за что держалась и оглянулась назад, на наше сопровождение. Они тоже выглядели довольно бледненько.

– Никогда не думал, что учёные так водят машину, – хрипло сказал Саша.

– Да, – то ли согласился, то ли просто выразил своё отношение Анатолий.

– Связи тут нет, – сказала Вера, посмотрев на экран своего смартфона. – Никто до завтра нас отвлекать не будет. Отдыхайте.

Когда мы выбрались из Муси и размяли ноги, оглядывая необозримые окрестности, я сказала Вере:

– Я в туалет хочу. Да и тебе бы надо сходить, а то, что они подумают.

– Ну, пойдём, – улыбнулась Вера.

– А где тут туалет, – недоуменно спросила я, разведя руками и кружась во все стороны.

– Где присядем, там и туалет.

– Вера, я не могу на горе на всеобщее обозрение, – возмутилась я.

– Вон низинка, пойдём туда.

Мы пришли в низинку. Всё вокруг так же было видно – и Мусю и стоящих там мужчин.

– Устраивайся, – сказала Вера расстёгивая и приспуская джинсы. – Нас им видно только по пояс. А сядешь, будет видно только голову.

– Ну, блин…

Я спустила джинсы и села. К моему удивлению под Верой тоже зажурчало.

– Это ты как? – спросила я, натягивая джинсы и забыв про возможных зрителей.

– Ну, я же воду пью.

– Ну, так ты и ешь, так и что?

– Вода усваивается и частично накапливается. Могу тебя в случае необходимости напоить.

– Так у тебя вода?

– Вода и маленько. Гораздо меньше, чем у тебя мочи.

– С тобой не соскучишься, - хихикнула я. – И не пропадёшь.

– Вон туда полезем, – Вера показала пальцем на крутой, а кое-где и отвесный склон возвышающийся рядом горы. – На ту площадку.

– Высоко, – сказала я.

– Всего 236 метров, сказала Вера. Ногти не жалко?

– Я убрала, – показала я ей руки.

– Да я видела. Вот и спрашиваю, не жалко?

– Новые нарастим. Краше прежних.

– Ну, пойдём готовиться. Перекусим, отдохнём часок и полезем.

Сборы на подъём для меня тоже оказались в новинку.

Когда мы часок повалялись, греясь и млея на солнышке, под огромным, как бесконечный купол белёсо-синим небом, Вера сказала, что пора собираться. Она открыла заднюю дверь Муси и выставила оттуда большущую сумку. Достав из сумки пакет, Вера протянула его мне:

– Переодевайся. Иди вон туда, за Мусю, мальчики отвернутся, и снимай с себя всё до трусиков и надевай это.

– Лифчик тоже снимать, – шёпотом спросила я.

– Лифчик тоже. Он не нужен. Бельё все прижмёт и ничего не будет. Кстати, серёжки, колечко и браслетик тоже сними. Чтобы ничего, кроме трусов не было.

– Крестик тоже?

– Крестик можешь оставить.

– Вот, – развела я руки, выйдя из-за Муси в носках и в экипировке, цвета хаки.

– Удобно? – спросила вера, осматривая меня.

– Как влитое всё, а штанишки свободные, – поделилась я.

– Отлично. Вот тебе резиночки, волосы все назад, чтобы нигде ничего не торчало, ни висело и чтобы не тянуло. Вот так тремя стяни, и потом ещё одной всё вместе. Молодец. Теперь вот тебе шапочка, ботиночки и перчатки без пальцев. Надевай. Шнурки завязывай крепко, концы запихай внутрь, чтобы не болтались. Помочь?

– Я сама! Вот.

– Так, теперь сбрую. Давай, помогу. Нет, не сюда. Угу. Тут подтянем. Удобно? Нигде не давит? Ну-ка присядь. Ещё. Между ног нормально? Грудь не давит, не больно? Здесь надо ослабить чуток. Так. Походи пока, а тоже переоденусь. Ботинки не жмут? Не болтаются? Они мягкие, как кроссовки, но крепкие.

– Я себя как космонавт чувствую. Даже страшно. А вдруг я высоты боюсь?

– Вот сейчас и узнаем. Если боишься, не полезем. Но вроде ты не должна бояться, насколько я тебя знаю.

Когда Вера переоделась и нас практически было не отличить, она вынула из сумки заплечную ярко-оранжевую сумку-рюкзачок.

– Надевай, она лёгкая – всего три килограмма. Застёгивай на груди и на поясе. Так, подрегулируем. Ну, вот и всё. В сумке всё, что тебе может понадобиться. Огонь, вода, обезболивающее, жгут, перевязка, лекарство, нож, верёвка. Теперь слушай. Я буду идти первая. Мы будем связаны верёвкой, которая будет продеваться в петли на стене. Даже если мы обе сорвёмся, а этого не будет, мы повиснем на петлях. Я сверху буду верёвку на петли цеплять, а ты снизу будешь её от петель отцеплять. Смотри, там везде будет или вот так, или вот так. Здесь просто нажимаешь и вытаскиваешь верёвку, а здесь нажимаешь, вытаскиваешь стопор, и вытаскиваешь верёвку. Сделай. Теперь тут. Всё понятно?

– Понятно.

– Ну, тогда всё, пошли.

– Что, уже? Так сразу?

– А чего ждать? Вот гора, вот площадка, нам надо туда. Делов-то. Мальчики, мы пошли вон на ту площадку. Там будем ночевать. Вы нас всё время будете видеть. Деться нам оттуда некуда, только на небо. Вот ключи от Муси, пользуйтесь, только весь бензин не спалите, нам ещё обратно ехать. Мы спустимся завтра утром.

Вера навьючила на себя другой рюкзак, явно не трёхкилограммовый, и пошла к горе. Я отправилась за нею. Оглянулась. Анатолий и Саша стояли у Муси и смотрели нам вслед.

И вот мы с Верой стоим на площадке, касаясь друг друга плечами, и сердце у меня колотится, как сумасшедшее, и я дышу открытым ртом, и спина у меня мокрая, и ноги дрожат от перенапряжения, а вокруг такой огромный мир, всклянь залитый заходящим солнцем, а внизу такой ма-а-ахонький, как божья коровка, Муся, отбрасывающий длинную тень. Мамочка моя, как же хорошо мне, хоть я и ничто, по сравнению со всем этим. И я же – это всё! Это всё – я. Мы одно!

– Вера, – наконец прошептала я. – Вера… – и больше