в зависимости от того, какие техники лучше срабатывают в конкретный момент. Следует всегда помнить об общей цели пропаганды: она служит личной выгоде конкретных людей и противоположна идее общего блага: «Пропаганда не ставит своей целью возвысить человека, она заставляет его прислуживать» [Ellul 1973: 38]. Одно и то же сообщение о нашей зависимости от ископаемых видов топлива пропаганда повторяет в корыстных интересах, акцентируя на нем внимание в периоды дефицита этих видов топлива. Такая разновидность пропаганды сводится во многом к маркетинговому продвижению экономических интересов. Неустанно пропагандируется также рыночная идеология, а накопление капитала преподносится как неизбежная суть глобального капитализма. С этой идеологией часто ассоциируется пренебрежительное отношение к любому переходу от ископаемого топлива к альтернативным источникам энергии.

В 1987 году деловая Америка разрекламировала свою официальную позицию в докладе «Наше общее будущее» Международной комиссии ООН по окружающей среде и развитию, известном как доклад Брундтланд[16]. Положительным было то, что в докладе признавалось: глобальная экономика столкнулась с ограниченными природными ресурсами, которые находятся в состоянии истощения. Несмотря на это, докладчик призывала не отказываться от экономического роста для сохранения высоких стандартов жизни. Те же акценты были сделаны в отчете Всемирного совета предпринимателей по устойчивому развитию, опубликованном в 1992 году и представившем новый курс развития бизнеса. Авторы пришли к выводу, что следует придерживаться глобальной модели, в рамках которой рыночные силы обеспечат устойчивую окружающую среду. Речь идет об использовании экономических стимулов для решения экологических проблем. Необходимы серьезные реформы, которые эффективно отрегулируют глобальную экономику, в частности используя экологически чистые новые технологии. При этом упускается, что причиной изменения климата может быть непрекращающийся рост капитализма. Авторы отчета заключают, что рынок должен саморегулироваться и адаптироваться к целям просвещенного капитализма. Не учитывается диктат капиталистической экономики, сфокусированной на максимизации прибыли. Остается недоумевать, как, поддерживая капитализм свободного рынка, можно прийти и к социальному равенству, и к защите окружающей среды.

Как капитализм реформистов соотносится с капитализмом, заботящимся о климате? Такие корпорации, как BP, Dupont, Morgan Stanley и другие, допускают реальность изменения климата. Они участвуют в создании таких инициатив, как Партнерство для противодействия изменению климата и Совет делового экологического лидерства. Выдвигаются

семь категорий стратегий смягчения последствий изменения климата, которые используют многие транснациональные корпорации: 1) инвестирование в возобновляемые источники энергии; 2) повышение энергоэффективности; 3) поощрение сотрудников и потребителей к сокращению выбросов; 4) разработка технологий улавливания CO2; 5) переход на биотопливо; 6) компенсация углерода; 7) влияние на формирование национальной и международной политики в области климата [Baer 2018: 153].

Это не означает, что среди нефтяных компаний нет разногласий по поводу изменения климата. Они прозвучали на Конференции по борьбе с изменением климата, организованной Нефтяной группой Геологического общества Великобритании в 2003 году. С одной стороны оказались автомобильные компании США, которые ставят под сомнение науку об изменении климата, а с другой – европейские нефтяные компании, признающие роль изменения климата и его воздействие на качество жизни на планете.

Есть корпорации, поддерживающие реформы. Тем самым они занимают ответственную гражданскую позицию, так как им важна не только выгода. Те же корпорации, поддерживая общую торговлю, не видят противоречия между получением прибыли и защитой окружающей среды. Одним из таких примеров может быть использование углеродных кредитов, популярных на добровольном рынке углеродных квот. Варианты корпоративной политики реформ по климату, представленные как «Новый зеленый курс»[17], также пытаются функционировать в контексте капиталистической экономики. Например, конференция, организованная Программой ООН по окружающей среде в 1972 году, была посвящена глобальной, экологически ориентированной экономике. Цели такой экономики – принятие реальности изменения климата и разработка предложений по созданию зеленых рабочих мест. Сторонники этого подхода утверждают, что такая программа позволит ограничить использование выбросов углерода и поддержит уровень жизни, но они не учитывают жизнеспособность этих целей или то, насколько они возможны в капиталистической экономике, движимой необходимостью расширения производства и потребления, что как раз и приводит к изменению климата. Эти и другие предлагаемые реформы, если бы у них был хоть какой-то шанс на успех, должны были бы принести прибыль в долгосрочной перспективе. Реформаторы подчеркивают важность государственной поддержки климатических инициатив. Противостоят реформаторам либертарианцы, чья цель состоит в том, чтобы предотвратить рыночные интервенции политиков и добиться неограниченного роста, который часто выражается в отрицании проблемы климата. Сторонники чистого отрицания отвергают любую ответственность человека за изменение климата. Есть и другой вариант позиции отрицания – когда, с одной стороны, причинно-следственная связь между изменением климата и политикой в отношении энергоносителей признается, а с другой – утверждается, что изменение климата приводит к ощутимым глобальным выгодам.

Представленные аргументы не подтверждаются беспристрастной объективной наукой. Большая часть средств на исследования поступает от либертарианских капиталистических фондов, таких как Фонд «Наследие», Институт Катона, Институт Хартленда и Институт конкурентного предпринимательства. На деле динамика капиталистической экономики ставит прибыль выше защиты окружающей среды.

Глава 3

Изменение климата в доиндустриальную эпоху

В 1987 году была разработана Международная программа исследования геосферы и биосферы (IGBP), направленная на изучение того, что ученые назвали изменением климата. В рамках этой программы в феврале 2000 года в городе Куэрнавака (Мексика) состоялось совещание, на котором под феноменом глобальных изменений ученые договорились понимать не только изменение климата, но и то, как люди взаимодействуют с окружающей средой. Главной задачей совещания стало достижение консенсуса по глобальным изменениям окружающей среды во времени, и в частности в течение эпохи голоцена. Этим термином геологи называют теплый межледниковый период, начавшийся 11 700 лет назад. Пауль Крутцен, получивший Нобелевскую премию за исследования озоновых дыр в атмосфере, не был согласен с бесконечными ссылками на голоцен, особенно в отношении глобальных изменений климата в результате деятельности человека. Крутцен заявил собравшимся в Куэрнаваке: «Мы живем в антропоцене». В 2000 году в мартовском выпуске вестника IGBP была опубликована совместная статья[18] Крутцена и Юджина Ф. Штёрмера, который в своих лекциях тоже говорил об антропоцене. Ученые объяснили, что на современном этапе антропоцена процесс реорганизации окружающей среды под воздействием человека будет иметь долгосрочные последствия.

Крутцен и Штёрмер привели аргументы в пользу того, что антропоцен начался вместе с промышленной революцией, связанной со скачком концентрации парниковых газов в Антарктическом ледяном щите. После этого были проведены дополнительные исследования, а научно обоснованные доказательства опубликованы в уважаемых научных журналах. Ян Заласевич, геолог из Лестерского университета в Англии, вместе с другими учеными принимавший участие в изучении концепции антропоцена при поддержке Лондонского геологического общества, пришел к такому же заключению, что и Крутцен со