физической среды привело к изменению людей, населяющих ее. Этот период называют эпохой Великих географических открытий, но его более точное название – эпоха европейского империализма, для нее характерны контакты европейцев с неевропейцами. Она стала разворачиваться как процесс разрушения европейцами образа жизни и самого существования неевропейцев. Примером может послужить контакт европейцев с аборигенами, которые тысячи лет жили в Северной Америке. На всем протяжении этого неравного взаимодействия европейские завоеватели силой навязывали чуждый коренным народам образ жизни. Испанский историк Бартоломе де лас Касас в своем дневнике запротоколировал появление Колумба на современном Гаити и в Доминиканской Республике. Он описал, как туда были занесены болезни, против которых у коренного населения не было иммунитета. Кроме того, порабощение коренного населения, а также геноцид и этноцид изменяют физическую среду завоеванной земли. Эта модель часто повторялась. В августе 1519 года после осады, продолжавшейся 75 дней и ставшей причиной массового голода и болезней, Эрнан Кортес завоевал мексиканский Теночтитлан (современный Мехико) и заявил, что город принадлежит теперь Испании. Другой испанский завоеватель, Франсиско Писарро, вступив в 1526 году в контакт с инками в Перу, занес туда эпидемию оспы, которая настолько ослабила инков, что они потеряли половину своего населения и были в результате побеждены. «Прибытие европейцев в Северную и Южную Америки означало убийство примерно 10 % населения планеты за период с 1493 по 1650 год» [Lewis, Maslin 2018: 158]. Миграции населения также оказывали влияние на окружающую среду. В своей книге «Экологический империализм» Альфред Кросби подробно объясняет различные экологические последствия массовых миграций населения. «Между 1820 и 1930 годами в заморские неоевропейские земли мигрировало более 50 миллионов европейцев, что составляет примерно одну пятую всего населения Европы на начало этого периода» [Crosby 2004: 5]. Массовая миграция населения из Европы в Новый Свет, вызванная различными факторами, включая появление прибыльных новых колоний, наличие места для отправки избыточного населения, потребность в обрабатываемых землях и новых технологиях, побудила европейцев воссоздавать физическую среду обитания, подобную той местности, откуда они приехали. Европейцы стремились получить и сформировать природу земель с умеренным климатом, например на Азорских островах. Тем самым, как пишет Кросби, они «европеизировали» их, ввозили домашний скот, и так было везде.

Реорганизация физической среды также происходила за счет введения новых сельскохозяйственных культур. Так произошло на Мадейре, которая стала крупнейшим в мире производителем сахара. Едва захватив какой-нибудь остров, европейцы принимались изменять его таким образом, чтобы он мог приносить прибыль. Но дело было не только в прибыли. На изменение окружающей среды европейцев толкала необходимость воссоздать свою культуру и европейский образ жизни, в том числе с помощью импорта продуктов питания и скота из Европы. На Канарских островах сахар играл ключевую роль, и этот ценный стратегический продукт привнес свои изменения в исходную экосистему. Чтобы увеличить производство сахара, вольнонаемные работники и рабы ввозились тысячами для работы на тростниковых полях. Чтобы расчистить место для новых и новых полей, активно вырубались леса, что привело к эрозии почвы и уменьшению количества осадков.

Европейцам не всегда удавалось преобразовать неевропейские земли. Но это не значит, что они не пытались это делать. В тропической Азии, например, с ее мокрым и влажным климатом были все условия, чтобы сопротивляться европейскому вторжению. Европейцев здесь также пугали местные болезни и незнакомые растения и животные. Когда они попытались изменить экосистему Африки, физическая среда сперва оказалась слишком враждебной, но позже технологический прогресс позволил ее победить. Для потенциальных колонизаторов, беззащитных перед местными болезнями, экосистема может оказаться естественным барьером. «Наиболее эффективной защитой Западной Африки от европейцев были болезни: черная водяная лихорадка, желтая лихорадка, лихорадка денге, кровавый понос и целый зоопарк глистов» [Crosby 2004: 138]. Тем не менее в целом в исторических документах сообщается, что европейцы были, как правило, успешны в навязывании европейских способов хозяйствования на завоеванных землях. Помимо военных захватов, в долгосрочной перспективе европейские завоевания часто сводились к импорту растений, в частности сорных, которые обеспечивали рост и экспансию европейских сельскохозяйственных культур.

Народы-завоеватели навязывают свой образ жизни народам, которые они завоевывают, меняя при этом местную среду. Они также навязывают новые общественные системы, используя инструментальную рациональность в погоне за личной выгодой. Широкое применение силы и насилия играет здесь ключевую роль. Но империализм также преуспел в том, что занес новые болезни из одной части мира в другую. «Оспа впервые пересекла моря Пангеи, в частности попав на остров Эспаньола, в конце 1518 или начале 1519 года и в течение следующих четырех столетий играла столь же важную роль в продвижении белого империализма, как и порох» [Crosby 2004: 200]. Со временем, с увеличением глобальных связей, экосистемы стали интегрированными: ресурсы переместились с севера на юг, а новые сельскохозяйственные культуры, растения, животные и смертельные заболевания появились в новых регионах. Кросби называет этот процесс колумбовым обменом. Тот ведет к глобальному смешиванию и, в конце концов, к гомогенизации экосистем. Несмотря на первоначальные негативные последствия, обмен может иметь долгосрочный положительный результат, позволяя людям во многих частях мира выращивать более широкий спектр культур.

С начала сельскохозяйственной революции интеграция и гомогенизация экосистем дали существенный прирост производительности в сельском хозяйстве. «Поля одних и тех же культур по всему миру: пшеница в Европе и Северной Америке, кукуруза в Мексике и Восточной Африке. Одни и те же животные по всему миру: свинофермы в Китае и Бразилии; коровы на полях Англии, Мексики и Новой Зеландии» [Lewis, Maslin 2018: 164]. В отличие от того, что происходило во время и после промышленной революции, колумбов обмен в краткосрочной перспективе не нарушил глобальный климат. Кроме того, экосистема имела время на адаптацию и гомогенизацию. С другой стороны, в долгосрочной перспективе такой обмен привел к распространению сельскохозяйственных культур в других регионах мира, расширению сельскохозяйственной деятельности, ускорению вырубки лесов. В результате со временем произошло увеличение выброса углекислого газа, а новые методы землепользования способствовали потеплению на планете.

Образцы керна льда с ледника Кельккайя в Перуанских Андах содержат доказательства загрязнения воздуха в Южной Америке до наступления промышленной революции. «Люди добывали и плавили медь в Южной Америке еще в 140 году до н. э., а в XV веке н. э. инки начали плавить серебряную руду (содержащую свинец)» [Wade 2015]. В процессе плавки металлов в печах частицы выбрасывались в атмосферу и оседали в леднике Кельккайя. Этот исторически сложившийся паттерн продолжил существовать и после завоевания Южной Америки испанцами в XVI веке, и причиной загрязнения,

возможно, стал гигантский серебряный рудник в Потоси (Боливия), на котором на протяжении всего колониального периода разрабатывалось крупнейшее на планете