ему бесполезно-притворным. Был ли сейчас хоть какой толк от сочувствия и сожалений? Он так привык к вымершим городам, что вздыхал так, казалось, специально, дабы напомнить себе, что всё ещё человек, раз способен сочувствовать, а не только бояться.

– Но почему они не бежали?

– Сейчас пепел развеял ветер, – Дэнни стряхнул со штанин серую пыль, – но тогда, думаю, были настоящие дюны из пепла и вулканической серы.

Эбигейл осторожно ступала по песчаной поверхности. Ей казалось, она видит всё будто бы через время. Словно картинки из прошлого проявлялись через этот однотипный пейзаж и вставали перед ней, как живые. Будто она слышит всё, что здесь тогда происходило, крики и плач обречённых на гибель людей. Может, они задохнулись от жара, был удушающий жар, или от ужасного запаха серы, она никогда не забудет его. Он, пахнущий чем-то протухшим, словно тысячью стухших яиц, навсегда врезался в память. Первые годы после той катастрофы он так и стоял над городом, не давая им позабыть. Да и как тут позабудешь? Они открывали окна, включали вентиляцию, но это не помогало, только последние лет пять она перестала его ощущать.

– Да, здесь немаленький город, – оглядывался по сторонам Даниэль.

– Немаленький, – повторила она.

Они просто не успели уйти, подумала Эбигейл и тут же остановилась. Но если бы не успели, размышляла она, здесь было бы полно трупов. Где же тогда тела?

– Вот чёрт! – вскрикнул Даниэль и пнул от себя что-то. Это что-то покатилось по дороге, поднимая вверх серую пыль, и встало, застряв в грязном пепле, как в зыбучем песке.

Чей-то череп смотрел на них своими пустыми глазницами.

– Ты стоишь на костях, – сказала она.

Дэнни тут же отпрыгнул, хватаясь за сердце. Да, он терпеть не мог мертвецов.

– Сколько их здесь погребено? – пытался отдышаться он.

– Не знаю, – сказала Эби с какой-то глубокой грустью.

Даниэлю всегда было больно смотреть на неё в такие моменты. Будь его воля, он оживил бы их всех. Всех мертвецов в потерянных городах!

«Не очень хорошая идея», – вдруг опомнился он. От одной только мысли о ходящих по городам зомби у него заныло в зубах.

Будь его воля, он повернул бы время вспять или откопал жизнь там, где её быть не могло, лишь бы она не грустила. Каждый раз, находя новый город, Эбигейл надеялась найти в нём жизнь, и каждый раз теряла надежду.

Однажды она сказала ему, что бросит всё. Они тогда сидели в машине, и она разрыдалась так горько, что это ему пришлось её убеждать, что жизнь где-то непременно есть. Хотя он и сам в это не верил. Она тогда поцеловала его прямо в губы, а он её в солёный и мокрый нос.

Эбигейл шла уверенно, Дэнни плёлся за ней, смотря осторожно под ноги, боясь раздавить чей-то скелет.

Небо нехорошо потемнело, тучи надвигались на город, и всё говорило о том, что из живого здесь был только лес. Пепел с примесью серы остался лишь на кустах и невысоких деревьях, новые же росли уже свежими и, казалось, были гуще всех остальных. Через десяток лет этот несчастный город полностью растворится в лесу.

– Давай вернёмся назад, что мы здесь ищем?

– Я ищу жизнь, а ты непонятно что.

Он искал способ побыстрее отсюда убраться. В скольких бы таких городах они ни были до того, кроме тоски, ничего в них не находили.

– Смотри! – Она указала куда-то вдаль.

– Куда?

– Там кто-то есть!

– Нет там никого…

– Может, здесь кто-то живёт! Может, кто-то вернулся и просто о нас не знает!

– Когда в города возвращаются люди, – ворчал Даниэль, – улицы выглядят по-другому, и магазины выглядят немного иначе. – Он посмотрел на засыпанную вывеску давно закрытой продуктовой лавки.

– Там что-то шевелится! – не унималась она и смело пошла вперёд.

И правда, заметил Дэнни, что-то шевелилось на крыльце одного из домов. Чтоб его! Что это могло быть? Пусть это будет что-то неживое, молился он. Он не считал себя трусом, он занимался дайвингом и любил скалы, он мог управлять вертолётом, но контролировать собственный страх перед очередным мертвецом он не мог.

Эбигейл ускорила шаг, она почти что бежала в сторону единственного движения в этом царстве загробного сна, и Даниэль бежал за ней.

– Подожди!

– Кто-то сидит на крыльце дома! – Она уже не могла дышать, она знала, что этот пепел мог доходить до лёгких, что пневмония была обычным делом для таких, как она. Респиратор не помогал, Эбигейл откашлялась и сплюнула серые слюни.

На крыльце одного из домов и правда кто-то сидел.

– Сэр, – подходила она к тому дому, – сэр, вы в порядке?

Мужчина сидел в кресле-качалке, завёрнутый в длинный плед.

– Не подходи, – схватил её Дэнни.

– А что? Ты сам подойдёшь?

– Может, и подойду!

Даниэль оставил её в двадцати метрах от дома и сам пошёл к человеку на обветшалом крыльце. Он шёл через страх и ужас, через самого себя, лишь бы её оградить, лишь бы обезопасить её.

– Сэр, вы в порядке? – поднялся он на крыльцо.

В кресле-качалке – мужчина, его голову закрывала ковбойская шляпа, его тело – огромный плед.

– Сэр, – дотронулся до него Дэнни и поднял широкую шляпу за подогнутые поля.

На него смотрело лицо, изъеденное смертью, одни кости остались. Чёртов скелет. Ветер раскачивал кресло-качалку, а вместе с ней и труп.

Даниэль попятился, оступился о прогнившие насквозь ступени и рухнул с крыльца на землю, подняв собой серую зловонную пыль.

По лицу парня Эбигейл уже поняла, что последним движением в этом вымершем городке был труп, убаюканный ветром.

– Всё! Мы уходим! – подошёл он к ней, дрожа то ли от злости, то ли от страха, отряхивая испачканные штаны.

– Но, может, здесь всё-таки кто-нибудь есть…

– Эй! – крикнул он в пустоту немого затишья. – В этом чёртовом городе есть кто живой?!

Тишина.

– Кто-нибудь?! – крикнул Даниэль снова, но даже эха не раздалось в ответ. Только мертвецкая тишина со всех сторон. – Видишь, никого нет.

Они пошли обратно к пикапу. Сколько тысяч миль они уже проехали на нём и везде встречали одно – серость и смерть. Иногда, очень редко, им встречались города, вполне подходящие для жизни, но в них всё равно никто не жил. От мысли, что они последние, кто остался на этой проклятой планете, у Эбигейл холодело внутри.

– Что с тобой? – спросил Дэнни, когда понял, что она от него отстает. – А, всё из-за этого пепла, – сам же ответил он. – Эта гадость проникает в лёгкие и не даёт нормально дышать. Ты знаешь, какие болезни он вызывает?

– Хочешь меня запугать?

– Нет, хочу, чтобы ты хоть немного, но отдохнула, – он протянул ей руку.

– Ты говоришь как мой отец, – ворчала она.

Даниэль промолчал. Её отец был здравомыслящим человеком, в отличие от его отца.

– Боже, я и забыла, что он тебе нравится, – рассмеялась она и тут же зашлась хриплым кашлем.

– Твой отец – отличный мужик.

Она хотела было что-то ответить, как в кустах рядом с ними что-то зашевелилось.

– Стой! – шепнула она.

– Пойдём отсюда скорей!

– Надо посмотреть…

Не успела она подойти ближе, как из зарослей выпрыгнуло что-то большое и серое. Даниэль оттолкнул девушку в сторону, животное с рычанием бросилось на него. Эбигейл не успела опомниться, как Дэнни уже лежал на земле, а собака, походившая больше на волка, с грозным рыком пыталась прокусить его… Шокер! Он успел вставить шокер в звериную пасть.

– Беги! – крикнул он Эби. – Беги, пока я его держу!

Собака рычала и пускала слюни на побледневшее лицо Даниэля. Не в силах сомкнуть красную пасть, она пыталась раскусить шокер. Вдруг что-то зашипело над лицом парня, и тут же заболело в глазах. Это был перцовый баллончик. Собака взвизгнула и разжала пасть. Даниэль дёрнул на себя электрошокер и, щурясь от слёз, направил его на зверя. Через пару секунд тот уже лежал на земле.

– Быстрее-быстрее! – Эбигейл схватила Дэнни за руку и потащила его за собой в сторону леса, туда, где и был спрятан пикап.

– Ты попала мне прямо в лицо. – Он не видел почти ничего, только расплывающуюся серость перед глазами.

– Ну извини! – Бежала она, боясь оглянуться.

Никто