— Вы меня вызывали? — Рядом с ним возникла женщина.

— Приглашал, Зинаида Ивановна, приглашал. Извините, что оторвал вас от анализа конкурсных материалов, это, кажется, так называется? Но у нас тут свои материалы вырисовываются.

— Я понимаю. — Она обреченно кивнула.

— Вы для следствия очень важный свидетель, детали, которые вы могли подметить, могут оказаться бесценными.

— Я понимаю. — В ее фигуре читалась безысходность, да и вся она была какая-то понурая, и Аванесову это решительно не нравилось. Вялые свидетели тоже были плохой приметой, не потому, что путались в показаниях и выдавали желаемое за действительное, а потому, что были к происшествию безразличны, значит, на детали внимания не обращали, и, похоже, Зинаида Ивановна как раз представляла такой случай. Зуб почти перестал болеть, но раздражение не проходило, оно перешло на Зинаиду, потому что она должна была знать ответ на вопрос, зачем Бельстон позвал Сорневу. Он был уверен, что отгадка кроется именно здесь, но как убедить унылую женщину поделиться эмоциями, если их у нее нет?

— Мне очень важно знать. Очень. Почему Марк Александрович попросил вас позвать журналистку Сорневу? Мне это важно. Очень. Очень. — Он подчеркнул это слово который раз и внимательно посмотрел ей в глаза. Глаза у свидетельницы были испуганные, словно за ней кто-то гнался, и от напряжения она стала говорить шепотом:

— Да откуда мне знать, мало ли что этим олигархам в голову придет. Может, он молоденьких девчонок любит. — Она сама испугалась того, что произнесла.

— Зинаида Ивановна, дорогая, вы кандидат наук, а значит, женщина умная и мыслите логично. Так?

— Наверное.

— Следите, пожалуйста, за ходом моих мыслей. Журналист Сорнева утверждает, что раньше никогда не встречалась с председателем жюри вашего фестиваля Марком Бельстоном, и я ей верю. Она живет в другом городе, работает в газете и как журналист успешна. Так?

— Наверное, — повторила она снова, словно других слов в ее кандидатском лексиконе не было.

— Пожалуйста, вспомните, что предшествовало тому, что он обратился именно к вам с этой просьбой. Как это было, и, наконец, почему человек, далекий от журналистики, становится председателем жюри? Есть этому объяснения? Если вы уверены в том, что Сорнева нравится или нравилась Бельстону, то расскажите, что вы знаете об этом.

Зинаида Ивановна заморгала и начала успокаиваться, потому что вопросы, кроме последнего, показались ей несложными, в них не было тревоги, а только участие. И потом, следователь сам сказал, что она женщина умная, — многие вон кандидатские покупают, а она все сама и сама, от первого до последнего листка. Про молодых девчонок, которых любят олигархи, она просто брякнула от нервов — не каждый день такие происшествия случаются. Скрывать Зинаиде было нечего.

— Да с конкурсами всегда проблемы, финансовые. Спонсоров надо найти. Вот администрация области и обратилась к богатым людям. Бельстонам нравится, когда про них пишут. Представители генерального спонсора логично и возглавили жюри.

— И что, большие деньги требуются на проведение таких мероприятий?

— Для «Грин-авиа» это копейки. Оплата работы жюри — это раз, призы победителям, десять ноутбуков, — это два. Сюда еще надо прибавить питание — пункт третий, все остальное — за счет самих участников. Все, кто участвует в фестивале, — журналисты, и они обязаны написать о нем заметку с указанием генерального спонсора — «Грин-авиа». Тоже хороший пиар.

— Вы правы, Зинаида Ивановна. Пиар, он тоже денег стоит. Марк Александрович действительно интересовался фестивалем или был «свадебным генералом»?

— Да что вы, ничем он не интересовался! Побыл на открытии, с удовольствием давал интервью, выпил с нами, членами жюри, кофе, шутил, смеялся и откланялся. Пожелал нам успешной работы. Я думала, что мы его увидим только на подведении итогов, при раздаче призов.

— А он пришел сегодня, — подытожил Аванесов. — Почему, как вы думаете, он сегодня появился?

— Не знаю. — В ее глазах опять появился страх. — Правда, не знаю. Зашел в зал, где работало жюри. Помахал мне, сказал, что будет в своем кабинете, попросил зайти.

— У него тут был свой личный кабинет? — удивился Аванесов.

Теперь пришла очередь удивляться Зинаиде Ивановне.

— Я же говорила, что он генеральный спонсор. Это же Дом культуры «Грин-авиа». У него свой кабинет здесь, где его, — она махнула рукой, — ну, стукнули по голове.

— Вы пошли к нему сразу же?

— Минут через пять-десять, я не засекала, но не каждый день вас олигархи к себе приглашают. Думала, что он хочет про интервью уточнить.

— Это какое интервью?

— Мы договорились, что он накануне закрытия фестиваля даст интервью пяти крупнейшим газетам региона.

— Это тоже обязательства участников?

— Ну, в общем, да. Это просьба администрации, ну а журналисты не возражали. Мы с ними темы обговорили — их много что волновало, например, почему самолеты падают, как обстоят дела с безопасностью в авиакомпании.

— А что, в «Грин-авиа» есть проблемы с безопасностью?

Зинаида пожала плечами.

— Не знаю, про аварии не слышала. Темы пресс-служба Бельстона согласовала, и я думала, что он хочет что-то просто уточнить.

— А оказалось?

— Оказалось, он про интервью ничего не спросил. Попросил позвать журналистку Юлию Сорневу.

— В каком он был состоянии — расстроен, раздосадован, весел?

Зинаида удивленно посмотрела на следователя.

— Да по нему никогда не скажешь, какое у него настроение, он… — Она замялась, подыскивая слова. — Он холодно-безразличен всегда. Бесстрастен.

— Вас не удивила эта просьба?

— Нет. Я подумала, что это договоренность на очередное интервью, и пошла звать Сорневу. Все остальное вы знаете.

— То есть вас ничего не удивило?

— Ни-че-го, — отчеканила она ответ. — Ничего.

Тут больше можно не докапываться. Она действительно ничего не почувствовала, эта умная и испуганная тетя Зина. Но все равно разговор был не напрасный.

Черт возьми, зачем же Бельстон звал к себе ранее незнакомую Юлю Сорневу?!! Пока он не найдет ответ на этот вопрос, он не успокоится.

Он с детства привык слушаться брата и доверять ему — Марк всегда был уверенней, решительней, умел убеждать, и Леве всегда казалось, что он тоже думал так, как Марк, только не мог четко сформулировать. А еще он знал главное: Марк никогда не даст его в обиду и сделает то, что полезно и важно для них обоих. Когда-то в школе он было усомнился в этом — Марк убеждал его попробовать курить. Леве было стыдно признаться, что курить сигареты ему не понравилось, — они пахли навозом и горечью.