– И если ты хоть немного любишь Сэм, ты поступишь правильно и смиришься с этим. Но если ты посмеешь явиться туда, послать ей сообщение или даже подумать о ней в этот день…

Не дожидаясь, когда он совершит какую-нибудь глупость, о которой потом пожалеет, Райдер сделал глубокий вдох и, отпрянув назад, стукнул кулаком по крыше машины, с трудом сдержав силу удара, чтобы не помять ее.

Так или иначе, но Фиц понял намек и с ревом помчался по дороге.

Только когда звук мотора затих, Райдеру удалось подавить свою злость. Или хотя бы попытаться. Влияние этого человека долгим эхом будоражило его сознание, заставляя работать больше, добиваться большего, чтобы доказать, что он ошибается. Хотя в последние годы этот эффект стал не таким сильным.

С того дня много лет назад, когда отец так безжалостно отбрил его, Райдер уже не чувствовал себя таким, как раньше. Как будто в тот день у него внутри щелкнул какой-то выключатель. Его чувства остыли. На первый план вышли амбиции. С тех пор он так и жил.

Но сейчас он был, как никогда, далек от холодности. Стоя на тихой дороге в первых лучах восходящего над горизонтом солнца, Райдер пытался овладеть своими чувствами. Его мышцы требовали разрядки. Сердце стучало в груди.

И на этот раз он понимал, что должен винить в этом не только своего отца.

Он затеял игру с огнем в надежде, что достаточно холоден, чтобы не обжечься. С огнем по имени Надя Кент.

Это нереальное, завораживающее, манящее существо проникло в такие глубины его души, которые он уже давно считал недоступными для других. Она вызвала к жизни его темные чувства, которые могли принести больше зла, чем добра.

Все то время, что он смотрел на отца, выплескивая свой гнев, казалось бы, вызванный только желанием защитить Сэм, Райдер не мог отделаться от мысли, что глубинной причиной его ярости было то, что его оторвали от нее. От этого дьявольского поцелуя, который, подхватив их обоих, очертя голову мчал их в бездну.

И дело не в том, что Райдер в чем-то уступил отцу. Никогда. Но эта встреча стала звонком, который и был ему нужен.

Он с огромным трудом успокоил сердце, восстановил дыхание, овладел бушевавшими в душе эмоциями и загнал их в глубину. Как можно глубже. Глубже, чем когда-либо. В тот большой темный склеп, где хранил все, связанное с отцом.

Наконец он остыл. Враждебность отступила. И каждая частичка его существа наполнилась благословенным ледяным покоем.

В таких случаях, как этот, Надя начинала жалеть, что не водит машину.

Пока она жила в отелях или делила жилье с кем-то еще, это ее не волновало. Но сейчас, когда руки болели, а пальцы онемели от сумок с продуктами, которые она накупила в супермаркете, путь до метро показался ей по-настоящему долгим.

А ведь она еще не закончила.

Зазывные крики мясников, конкурировавших за привлечение клиентов, смешивались с шумом веселой толпы, а вокруг громоздились горы сыров, от которых текли слюнки, свисали связки сосисок, стояли подносы разномастных яиц, отчего разбегались глаза. Однако последняя лавка, значившаяся в Надином списке, торговала вином. Прекрасными, блестящими бутылками.

Надя поднялась на цыпочки и, выглянув сквозь толпу туристов и местных, попыталась разглядеть свою цель. Отступив назад, чтобы пропустить группу пожилых дам, сосавших только что сделанные карамельки, она взглянула в сторону и заметила, что прямо между нею и вожделенным пределом стоит Райдер Фицджеральд.

Она не успела ничего сделать, как его глаза уставились прямо на нее.

На его красивом лице отразилось удивление. Удивление и желание, отчего у Нади подкосились ноги. Однако уже в следующий миг Райдер нахмурил брови, и лицо сделалось мрачным.

С трудом сдерживая желание повернуться и убежать, Надя стояла на месте как приклеенная. Он быстрым шагом направился к ней.

Надя расправила плечи и вздернула подбородок. На ней была обычная для выходных одежда: узкие джинсы, розовые балетки, майка без рукавов и тонкий летний шарф. Немытые со вчерашнего дня волосы она заколола в небрежный пучок. Без косметики, с обветренными губами она выглядела не лучшим образом.

А он выглядел… сногсшибательно.

Квадратный подбородок покрывала щетина, смуглое лицо блестело, волосы торчали вверх, мало походя на тот легкий беспорядок, который создают руки парикмахеров. Джинсы и темно-серая футболка придавали его широкоплечей узкобедрой фигуре ту раскованность, которая дается от природы или не дается вовсе.

– Надя. – Ее имя, произнесенное этим низким голосом, вызывало волнение в крови, с которым она не могла справиться.

– Привет, – ответила она высоким певучим голосом, которым никогда не говорила в жизни.

– Вы пришли за продуктами?

– Для ланча. Осталось купить бутылку вина – и домой.

Райдер посмотрел на две тяжелые сумки, и его брови чуть-чуть приподнялись.

– Ждете гостей?

– Нет, это для себя.

Его глаза скользнули с сумок на ее плоский живот, и Надя испугалась, как бы он не заметил ее внутреннюю дрожь.

– В любом случае мне надо успеть, пока они не закрылись. Так что… – Она заметила просвет в толпе и, улыбнувшись, быстро ринулась туда.

Она скорее почувствовала, чем увидела, что он идет за ней, как будто жар его мужского тела обжигал ей спину. Наконец не выдержав, Надя сделала шаг в сторону. Райдер тут же оказался сбоку от нее и пошел рядом, как будто так и надо. Как будто в последний раз, когда они виделись, его губы не прижимались к ее губам, а руки…

Понимая, что не сможет от него сбежать и что ей обязательно нужна бутылка красного вина, Надя сказала:

– Вы тоже решили слегка отовариться?

Он протянул пакетик миндаля в сахаре, бросив одну штуку себе в рот.

– Лучший в городе.

Она постаралась не смотреть, как он облизывает испачканные в сахаре губы.

– Не сомневаюсь, раз вы выложили за него такие деньги.

В глазах Райдера мелькнула улыбка, и Надя бросилась в атаку:

– И как ваши дела, после того как вы дали деру во вторник?

Вот так-то. Получи.

– Я был занят. – Он бросил на нее по меньшей мере загадочный взгляд, к несчастью не сопровождавшийся никакими объяснениями.

Надя не собиралась ничего выпытывать.

– Райдер, я хочу, чтобы вы знали, я попросила свою начальницу предоставить вам другого инструктора.

Райдер выглядел по-настоящему удивленным. Он споткнулся и слегка отстал. Хотя, как она и предполагала, быстро пришел в себя. Ослепленная бурлившей в ее душе страстью, Надя не сразу заметила, что Райдер Фицджеральд поразительно хладнокровный тип, обладавший способностью в одну секунду эмоционально отстраняться от того, что только что испытывал.