– И которую наш МИД постоянно проигрывает, – проворчал Устоев.

– Что вы предлагаете, Николай Николаевич?

– В России благодаря предателям во власти окопался целый легион вражеской пропаганды! Образование, как и культура, тоже находится под их влиянием! Мы же для них быдло! Люди третьего сорта! Разве с этим можно мириться бесконечно?! Предлагаю создать Всероссийскую Чрезвычайную Комиссию для оценки деятельности либеральных угроз и ликвидации вражеских идеологических центров! Это будет не та ЧК, которую создали большевики, и работать в ней должны люди кристально чистые! Мы уже начали работу по разработке планов Комиссии, однако нужно одобрение всех наших структурных подразделений и реальная историко-информационная поддержка.

Козодоев склонился к уху сидевшего рядом Сивкова и сказал почти неслышно:

– Вашему «Призраку» придётся работать активней.

– Нам нужны люди, – так же тихо ответил Владлен Тимофеевич. – Не обычные люди, я имею в виду, а…

– Слиперы, – закончил директор ФСБ.

Японский феномен хикикомори был знаком Нестору давно. Ещё пять лет назад после ухода жены он долго отходил от потрясения, замкнувшись и не допуская даже мысли о новом знакомстве с женщинами. Нет, он не страдал пароксизмом хикикомори, означавшем «нахождение в одиночестве», но с тех пор полюбил уединение, хотя и не полностью соглашался с мнением англичанина Николаса Карра, автора книги «Стеклянные клетки. Автоматизация и мы», в которой писатель утверждал, что «наше время можно считать эрой материального комфорта и технологических чудес, но это также время бесцельности и отчаяния». Карр принадлежал западной цивилизации и реагировал на проблемы своего социума с его мультикультурализмом, Нестор же жил в России, народ которой исповедовал совсем другие принципы – оптимизма, справедливости и надежды, несмотря ни на какие препятствия, веками воздвигаемые перед ним властью.

Не увлекался Нестор и компьютером, почти не влезая в соцсети типа Фейсбука и Одноклассников. Общение с помощью электронных писем или кратких сообщений ему претило, а иногда бесило, когда он попадал в компанию людей, находящихся в одной комнате, но общающихся при этом по телефону. Цифровые технологии всё больше отдаляли людей друг от друга, и не хотелось думать, что в недалёком будущем, через несколько лет человечество превратится в стадо недумающих баранов, в единую пузырящуюся испражнениями мысли и тела массу, управляемую теми, кто и затеял цифровизацию и технологический апокалипсис.

За примерами не надо было ходить далеко. Буквально два дня назад Нестор с приятелем Сашей Етоевым зашёл в кафе «Светлячок» и воочию убедился в правильности своих тревог. В кафе был аншлаг, но посетители, в основном молодые, не разговаривали! Не слышалось никакого шума, никакой болтовни и смеха! В зале царила тишина и странная атмосфера праздности и напряжённости, и Нестор горько подумал, мыслят ли все эти люди, невротически углублённые в гаджеты, в себя и свои проблемы, или просто отбывают срок бытия, превратившись в придатки мобильных телефонов и компьютеров.

На ум пришли слова отца, который часто сетовал на изменение социальной жизни страны. «В советские времена, – говорил старший Безоружный (Нестор как-то пытался дознаться у него, откуда у отца такая фамилия, на что Евлампий Калистратович неизменно отвечал: от прадедов, которые были пахарями, и лучше быть Безоружным, чем Безголовым), – мы не жили в раю, но сегодня точно живём в капиталистическом аду!»

Сын вынужден был с ним согласиться, потому что зараза, разъедающая «счастливую демократическую» Европу, пустила корни и в России. Не раз перед глазами молодого нотариуса проявлялся снимок в Интернете, сброшенный сыном известного певца Свеном: молодой парень повернулся вполоборота к фотографу, а у его ног склонилась девица, занимающаяся оральным сексом. Фото наделало много шума в соцсетях, да так и осталось клеймом поколению «пепси», неуклонно скатывающемуся к эпохе «поколения гугл-секса». Нестора же поразила не столько похабщина снимка, а отношение парня к ней: ему было абсолютно плевать на мнение окружающих!

Вечером в субботу после похода за клюквой он проанализировал своё поведение в лесу и сделал два вывода. Первый: он слишком часто начал использовать в быту свои экстраординарные способности, не думая о последствиях, на что стали обращать внимание посторонние люди, и это надо было прекратить. Даже если кому-то требовалась помощь.

Вывод второй: надо научиться оставаться в сознании после прыжка мысли в чужие мозги, чтобы это не было заметно окружающим. По сути, надо было учиться «раздвоению личности» или расщеплению сознания, оставляя в голове пусть и не всю мысленную личностную структуру, то хотя бы маленький «лепесток ума», который мог бы контролировать тело и не дать ему упасть, когда хозяин переселялся в чужую голову.

Как это сделать, он ещё не знал, но предполагал начать тренировки дома, без свидетелей, чтобы никто не видел, используя живое существо – кота Прошку, чёрно-белого чистокровного норвега с изумрудными глазами, которого он привёз года четыре назад с дачи отца из-под Волоколамска. Пришла мысль и попробовать переселяться не только в других животных, но и в неживые материальные объекты, такие как стол, стул, телевизор или даже в машину. Подумав об этом, он посетовал, что не догадался потренироваться раньше, и решил ближе к ночи провести эксперимент.

Позвонил Стас, которому очень хотелось дознаться, что произошло в березняке во время встречи с гопниками на «Ниве», и Нестор пообещал ему при сохранении происшествия в секрете приоткрыть завесу тайны своих умений. В конце концов, давно назрела потребность поделиться с кем-то опытом создавать сеансы подавления воли и затемнения сознания, которым он владел.

– Подъеду к девяти, – пообещал Стас. – Ну и как он тебе?

Нестор понял, что речь зашла о муже Ксюши, но всё же переспросил:

– Кто?

– Костя, Ксюшин муж.

– Да никак. Нормальный мужик, хотя и полицай.

Стас хрюкнул, что, наверно, означало смешок.

– А она?

– Нормальная женщина, симпатичная.

Стас не выдержал, засмеялся.

– Дипломат хренов. Она обворожительна! Так похорошела, что я просто в отпаде! Обидно, что я после школы не предложил ей выйти замуж. А ведь была мысль.

– Хорошая мысля приходит опосля. Хотя ты был тогда совсем пацан.

– Да уж, не до женитьбы было. Кстати, они собираются завтра пойти посмотреть на ралли, предложили и мне. Не хочешь с нами?

Нестор озадаченно почесал затылок.

– Квадратный корень из единицы…

– Чего? – удивился капитан экраноплана.

– Я просто не думал…

– Так подумай, время ещё есть, будет интересно. Жди к девяти.

Лицо Стаса в очках вижн-мобильника растаяло, и Нестор снял очки. Взял в руки яблоко: он любил сорт «малинка», – присел на диван в задумчивости.