— Датэ укрепляют защиту точек барьера, потому, думаю, мы можем помешать действиям Могами Есиасу.

— Но воины Могами могут появиться, вы там поосторожнее, — заметил позади Юзуру.

— Конечно… А? — заметив, как Могами и его товарищи вдруг переменились в лице, Такая недоуменно спросил: — Что случилось?

— Уэсуги-доно, это…

— Он… мой друг, Нарита Юзуру.

— Нарита? Так он не из Якш? Я слыхал, вас пятеро.

— Ну да, может так показаться, но он не имеет отношения ни к Уэсуги, ни к Ями Сенгоку. Но у него сильные духовные способности, вот он мне и помогает.

— Не имеет к вам отношения?

На мгновение Наоэ и Чиаки напряглись: озадаченный Масамунэ пристально смотрел будто сквозь Юзуру, но через секунду…

— Нет, показалось. Простите, ничего такого, — проговорил он и отвернулся.

Только Такая хотел выпытать, в чем дело, как что-то почувствовал Кэйсюн и перебил:

— Уэсуги-доно, не позволите ли нам попросить его содействия?

— Чего?

— Этот юноша… судя по виду, он не обычный человек, в нем, вероятно, таятся великие силы. С его помощью мы бы наверняка разбили Дакинитэн-хо. Не позволите ли, Уэсуги-доно? Мы просто обязаны воспользоваться его силами!

Такая, слегка оглушенный доводами Кэйсюна, вопросительно глянул на Юзуру, на лице которого читалось лишь удивление.

— … так-то, но Юзуру…

— Аа… — Юзуру растерянно взглянул на Чиаки, затем на Наоэ, молчаливо спрашивая их мнения, но оба угрюмо молчали. Тогда он немного подумал и ответил: — Если я могу чем-то помочь, то я согласен. Да, пожалуйста, позвольте мне попытаться.

— Правда?

Оба священника уверили его, что будут чрезвычайно признательны, и лица их вмиг просветлели. Но Такая встревоженно поинтересовался:

— Юзуру, а тебе не станет нехорошо?

— Не знаю, просто не могу тут сидеть, бездельничать и стать в конце концов обузой Наоэ и остальным.

Такае оставалось только кивнуть, но… неужели приходиться использовать всех, хотя бы с намеком на силу? Он неохотно согласился.

— Тогда начнем ритуал на закате, как и договаривались. Нарита-доно нам поможет, а успокоение земли оставим на вас.

— Хорошо. Значит, на закате.

— В сражение вступим отсюда, — глаз Масамунэ остро сверкнул. — Уэсуги-доно, будьте готовы.

— Ага, — отозвался Такая.

Масамунэ утвердительно ему кивнул, и они втроем отправились к платформе гома.

Задача Якш состояла в том, чтобы провести ритуал успокоения земли в отношении пяти точек барьера, где проводились призывы мертвых. Кинрин но хо существует за счет энергии призванных заклятием духов — значит, надо убрать источник энергии, тогда заклятие существенно ослабеет, сделав нейтрализацию куда легче. Они собрались использовать успокоение земли, чтобы справиться с призывами, и силу Читэн[16], чтобы уничтожить платформу заклятия и его самое.

Наоэ уточнил план действий:

— С успокоением земли справимся тебуку, поэтому разделимся на две группы по двое. У Нагахидэ и Харуиэ — три точки: районы Мия и Тэппо, а еще Комегабукуро. Мы с Кагеторой-сама берем на себя университет Тохоку и туннель Аобаяма. По завершению возвращаемся в Кегаминэ и остаемся настороже: может последовать всплеск активности от оншо Могами, так что придется продолжить с тебуку и здесь. Все согласны?

— Согласны-то согласны, но почему я должна идти с Нагахидэ? — пожаловалась Аяко.

— Вопрос распределения силы: с Нагахидэ ты работаешь лучше.

— Ч-ч-чего? С этим парнем?!

— Что ж, глубоко раскаиваюсь, что являюсь «этим парнем», — повинился Чиаки с ужасающе серьезным видом. Затем он посмотрел на Такаю, лицо которого — от напряжения что ли? — застыло. Чиаки тыльной стороной ладони слегка хлопнул его по щеке, чтобы привести в себя.

— Чего тебе?!

— Мы многого от тебя ждем, генерал-доно.

— Хм, — в глазах Такаи стояли и спокойствие, и вызов. — Мог бы и не говорить.

Чиаки решил отправиться на машине; уже с водительского кресла он протянул Наоэ маленькую деревянную японскую куколку.

— Это?

— Даю тебе просто для страховки. Она призывает Семэн Конго, изгнать никого не изгонит, но злобных духов попридержит. Если у Кагеторы не получится вернуть силу, воспользуйтесь ею.

Наоэ зажал коппасин в ладони и наклонил голову:

— … Хорошо.

— Кстати, ничего, что мы Нариту оставляем? Не лучше бы держать его под рукой?

— Нет. Пока мы будем проводить ритуалы успокоения земли, на нас несомненно будут нападать, и естественно, не получится отвлекаться на защиту Юзуру-сан. Пускай у него браслет, но лучше не подвергать его большей опасности. Кегаминэ — священное место, да и силой Датэ пренебрегать не стоит. Если сила Юзуру-сан им полезна, не нужно растрачивать ее впустую.

— … Какая обуза.

— Поздно уже так говорить. Не знаю, как пойдет нейтрализация заклятья, так что поосторожнее.

— Да ладно уж.

Спустившись по каменным ступеням, Аяко поспешно забралась в автомобиль и сказала Наоэ:

— Для ритуала все готово. Они сказали, что скоро начнут.

— Ясно, нам тоже надо поспешить. А где Кагетора-сама?

— У лорда Масамунэ. Думаю, вот-вот вернется.

Перед Зуиходэном пылал костер. Генералы Датэ, одетые в униформу с геральдическими украшениями такими же, как на мавзолее, выстроились по его периметру. Платформы гома были готовы, и до ритуала оставались считанные минуты. Масамунэ, сидя в окружении воинов, сказал Такае:

— Вот, остальное оставляем на вас.

— Хорошо, а вы уж здесь постарайтесь.

— Такая.

Он оглянулся на Юзуру: тот выглядел встревоженным. Такая ободряюще улыбнулся:

— Со мной все будет хорошо, так что за меня не беспокойся.

— Поосторожнее там и не лезь на рожон.

— Угу… Лорд Масамунэ, пожалуйста, присмотрите за Юзуру.

— Непременно.

Такая развернулся на пятках: Наоэ уже поджидал его внизу каменной лестницы.

Солнце клонилось к горизонту.

Масамунэ проводил Такаю, идущего по тропе, теряющейся в кедровой роще, и звучно объявил:

— Начнем же ритуал успокоения кинрин но хо! Охраним барьер Кегаминэ! Все и каждый, будьте защитой нашей!

* * *

— Вот и солнце садится, — проговорил юноша, стоящий на веранде, с которой открывался вид на сад камней и крохотный журчащий пруд.

Второй человек, в одеждах священника, обернулся на голос — он сидел в маленьком храме перед возвышением со статуэткой Будды и держал в руке нить молитвенных четок. Было ему на вид не более двадцати пяти-двадцати шести лет; лицо с полукружьями густых бровей дышало бесстрашием.

— Желаешь еще какой-либо сделки?

Юноша на веранде повернулся — это был Косака Дандзе:

— Да нет. А вы, сдается, перед Буддой сидите, Есиасу-доно?

— В прошлой жизни я направил было стопы на путь служителя Будды, но в конечном счете не сгодился.

Косака зло глянул на сменившего тело Есиасу. Тот даже не пытался скрыть нетерпение; вмешательство Датэ и Уэсуги не позволяло ему укрепить оставшиеся точки барьера. Для того-то Есиасу и вернулся на время в храм при Аоба, служивший ему пристанищем.

— Коварный Датэ, коли