Я вбежала в свою комнату и прислонилась к двери и почти тут же почувствовала мощный удар по спине. Хотела дотянуться до кресла, но побоялась, что не приподниму его. Что же делать и как быть? Документы, прогулочное дневное платье, деньги в сумочке и мамины драгоценности лежали на столике, и дотянуться до них не было возможности.

Второй удар и вновь я смогла сдержать дверь, всё ещё думая, как быть дальше.

Надо бежать и как можно скорее. Собственный дом стал тюрьмой, из которой…

Балкон.

С моего балкона, если постараться можно попасть в комнату для гостей, что как раз мне именно сейчас и нужно.

Я метнулась к маленькому столику, надеясь подпереть им дверь..

Но опоздала. Третий удар придал мне скорости, отчего едва не свалилась, рухнув на колени.

— Я не буду пачкать о тебя руки, Ярослава. Недостойна, — крупные ноздри мужчины трепетали, а красное лицо могло бы соперничать с помидором, если бы мы были на кухне. — Но теперь уже десять…. Нет! Пять минут на всё про всё. И это чисто из милости и уважения к родному брату, пустившему пару бродяжек в свой дом.

Спина от удара болела, а колено ужасно саднило, но я попыталась встать, дабы не провоцировать неуравновешенного родственника.

Он вышел, а я спешно стала засовывать документы в лиф (словно другого места нет), подхватила кофточку (тепло, но кто знает, что ожидает меня вечером). Мамины драгоценности опять сунула в карман, а сумку с деньгами разместила в более объёмный саквояж и подхватила последний в руку.

Бросила быстрый взгляд, который упал на небольшую лаковую миниатюру, стоящую на столике, в самом центре. Папа и мама вместе. Осторожно сняла кругляш с подставки и положила в другой, свободный от драгоценностей карман.

Моя семья. Она со мной. А все деньги и побрякушки использую, чтобы достать отца и помочь ему. Не знаю как, но постараюсь, а возможно в этом мне поможет его давний приятель тот, что указан был в записке.

Я вышла, готовая ко всему, кроме того, что из моих рук тут же выхватят сумочку с деньгами и кое-каким бельём.

— Чего прихватила? — Милейший родственник без зазрения совести распахнул саквояж, наверху которого красовались мои белые кружевные панталоны. Нижнее бельё, как без него?

Я покраснела, не отводя взгляда от пухлой руки, выбрасывающей всё прямо на пол, не смея поднять глаза на это чудовище, посмевшее считаться родным братом моего отца. Кто-то, а скорее всего папа был явно подменышем в этом ненавистном семействе. Он так разительно отличался ото всех, что я даже при нашей встрече твёрдо решила узнать, а родной ли он вообще этим Белтоничам?

— Бельё, — выдавила я слегка дрожащим гневным голосом. Ну, не могла сказать ни про панталоны, ни про новомодное женское бельё для груди бюстин, что специально привезли из Франкии по моему заказу! Это не тот человек, с которым следует обсуждать подобное!

— А цыпочка носит что-то ужасное, — он пальцами поднял мой кружевной бюстин, — такое только на голову детям одевать, двухдневным, вместо чепчиков, — свистящий звук нисколько не напоминал обычный смех, скорее что-то булькающее.

— Вам не стыдно? — Я нашла в себе силы и сделала замечание родственнику, понимая, что с одной стороны его надо остановить, этак он сейчас непонятно что придумает себе и пожелает…. А с другой стороны, я никогда не видела, чтобы нормальный взрослый мужчина позволял себе подобной наглости.

Отсутствие слуг поблизости тоже вносило свою лепту.

Мне было страшно и противно одновременно.

— Мне? — Он удивления он перестал раскидывать мои вещи, зажав в руке ночную рубашку, — нет. Вовсе нет.

— Вам нравится копошиться в женском белье племянницы, — я нарочно выделила наши родственные связи, пусть мы оба и не желали этого родства.

— Да мне плевать на твоё барахло, и вообще пора завязывать с этим цирком, надоело, — красный как рак Питер Белтонич тут же перевернул саквояж и потряс его…

Моя маленькая сумочка выпала прямо на кучу белья, повернувшись ручками кверху. И, судя по выражению лица мужчины, она его очень заинтересовала.

— И кого ты хотела обмануть? — Рыкнул дядя, расстёгивая замок, — деньги?

— Да, мне ведь они будут нужны, чтобы прожить!

— Пошла вон, пле-мян-ни-ца, — Белтонич издевался, однозначно, наслаждаясь своей силой и властью, моим страхом. — Ровно через пять минут если я вижу тебя в этом доме, то немедленно донесу в тайную канцелярию императора. Это даже странно, что именно тобой пока никто не заинтересовался.

— Вы не посмеете, — я постаралась быть твёрдой, впрочем, напрасно. Мой голос не столько дрожал, сколько был тих и вообще почти пропал. Да и сомневалась в дядиной порядочности, ожидая от родственничка всего, что угодно.

— Ты так думаешь? — Он схватил меня за волосы, приблизив своё лицо к моему.

Сильный запах мужских духов ни сколько не перебивал проблемы с зубами. Непроизвольный спазм, вызванный вонью от родственника заставил поморщиться и сглотнуть, подавив приступ тошноты. Тому, чья жизнь зародилась внутри меня, это тоже не понравилось.

— Убирайся, бродяжка, а то пристрелю на месте и получу за это награду, — произнёс родственник, оттолкнув меня. Я попятилась в сторону лестницы, понимая, что бегство в моём случае лучший вариант.

— И никогда не возвращайся, Алекс только порадуется, — неслось мне вслед.

Я быстро спустилась, чувствуя, как кровь стучит в висках, как эхом отдаются мои шаги в этом некогда гостеприимном для всех доме.

— Стой, — раздался окрик и тут же где-то рядом со мной звякнул металл. — Это тебе, на трактир, закажи себе вина и расслабься с кем-нибудь, — бульканье, обозначающее смех повторилось.

Но я уже не слушала, ведь и без того было мерзко и противно, а еще страшно. За папу, за себя и за Марфушу, что как оказалось, уже сидела внизу, подперев голову руками.

— Марфа, милая, — я бросилась к подруге, ужасно боясь преследования ненормального родственника, — ты жива!

— Барышня, — глухо произнесла девушка, — что же это делается?

— Марфа, мне надо бежать, скорее. Пойдём со мной? — Я помогла ей подняться и, к счастью девушке это удалось. Висок, выкрашенный с одной стороны кровью, выглядел не самым лучшим образом и мы довольно таки быстро прошли на кухню. Там девушка ополоснула волосы от крови, повязала принесённый её матерью-кухаркой платок, всплакнула напоследок, всё же понимая, что вокруг чужие люди и именно сейчас кто-то из них решит, что мы вовсе не должны покинуть дом, а то ещё хуже. А самое нежелательное, что мой отец будет гораздо разговорчивее, если я окажусь в руках стражей.

Подозреваю, что родственник прямиком оправился в папину комнату или в рабочий кабинет, чтобы поживиться за счёт нас. Хорошо, что ключи от сейфа спрятаны в надежном месте, хотя возможно это вовсе не остановит жадного Питера Белтонича. Да и о тайниках знали только мы с папой и мастер, который в настоящее время живёт где-то за границей и пользуется надёжной репутацией, иначе бы к нему никто и не обращался.