Селеста нахмурилась.

— Да, но после той сцены, которую она устроила сегодняутром…

Дмитрий сделал несколько шагов вперед и остановился рядом смоим креслом. Его близкое присутствие почти успокоило меня. Возникло остроеощущение deja vu — когда прошлой осенью мы с Лиссой вернулись в Академию,директриса Кирова чуть не исключила меня, но Дмитрий вмешался в разговор иубедил ее не делать этого.

— Это косвенное обстоятельство, — заговорилон. — Да, ситуация выглядит подозрительно, но никаких доказательств нет.Отстранить ее от испытания — и, соответственно, лишить возможности закончить школу— чересчур серьезное наказание, особенно в отсутствие полной уверенности.

Члены комитета задумались. Я сосредоточила внимание наАльберте, поскольку она тут обладала наибольшей властью. Мне она всегданравилась, и всякий раз, когда приходилось иметь с ней дело, она вела себятребовательно, но скрупулезно справедливо. Оставалось надеяться, что это еесвойство никуда не делось. Она поманила Селесту и Эмиля наклониться к нейпоближе, и они шепотом обсудили что-то. Альберта кивнула, явно уступая, и двоедругих вернулись на прежние позиции.

— Мисс Хэзевей, у тебя есть что сказать, прежде чем мыобъявим свое решение?

Есть ли у меня что сказать? Черт, да. Миллион разных вещей.Хотелось бы сказать, что дело не в моей некомпетентности. Хотелось бынапомнить, что я один из лучших новичков здесь. Хотелось сказать, что я вовремязаметила Стэна и была готова реагировать. И в особенности хотелось сказать, чтоу меня не было ни малейшего желания иметь в своем личном деле такого родапометку. Даже если мне разрешат продолжить полевые испытания, за первый тест яво всех случаях получу «неудовлетворительно», а это скажется на суммарнойоценке, что, в свою очередь, возможно, отразится на моем будущем.

И снова, какие варианты у меня были? Сообщить им, что явидела призрак? Призрак парня, который отчаянно влюбился в меня и по этойпричине погиб? Я по-прежнему не понимала, что означают эти видения. Один разеще можно было списать за счет усталости… но я видела его дважды, реален ли он?Разум подсказывал, что нет, но, честно говоря, в данный момент это не имелозначения. Реален он или нет, если я расскажу о нем, они сочтут меня чокнутой —и будут правы. В этом направлении мне ничего не добиться.

— Нет, страж Петрова, — по возможности кроткоответила я. — Мне нечего добавить.

— Хорошо, — устало сказал она. — Итак, вотчто мы решили. Тебе повезло иметь такого защитника, как страж Беликов. Впротивном случае решение могло бы быть другим. Преимущество сомнения на твоейстороне. Ты продолжишь полевые испытания в качестве стража мистера Озера — нона условиях испытательного срока.

— Хорошо. — Большая часть моей академической жизнипрошла на условиях испытательного срока. — Спасибо.

— И… — продолжала она. Ой-ой-ой! — Посколькуподозрение не полностью снято, свой выходной день на этой неделе ты проведешьна общественных работах.

Я снова вскочила.

— Что?

Дмитрий сжал мою руку; его теплые пальцы успокаивали,заставляя подчиниться.

— Сядь, — пробормотал он мне на ухо и потянул вкресло. — Удовлетворись тем, что имеешь.

— Если это вырастает в проблему, можно и на следующейнеделе сделать то же самое, — предостерегла меня Селеста. — А потом ина пяти оставшихся.

Я села и покачала головой.

— Простите. Спасибо вам.

Слушание закончилось. Я чувствовала себя усталой иопустошенной. Неужели прошел всего один день? Радостное волнение, которое яиспытывала в ожидании полевых испытаний, теперь растаяло. Альберта велела мнеотправляться на поиски Кристиана, но Дмитрий спросил, не можем ли мы с нимсначала поговорить наедине. Она согласилась, надеясь, что он меня вразумит.

Комната опустела. Я подумала, что он подсядет ко мне и мыпоговорим здесь и сейчас. Однако вместо этого он отошел к столику, на которомстояли автомат с водой, кофе и другими напитками.

— Хочешь горячего шоколада? — спросил он.

Я никак не ожидала этого.

— Конечно.

Он высыпал четыре пакетика растворимого горячего шоколада вдве пенопластовые чашки и долил горячей водой.

— Секрет в двойной порции, — сказал он, наполнивих.

Протянул мне мою чашку вместе с деревянной мешалкой инаправился к одной из боковых дверей. Посчитав, что нужно последовать за ним, яторопливо догнала его, умудрившись не пролить ни капли горячего шоколада.

— Куда мы… Ох!

За дверью оказалась маленькая застекленная галерея,уставленная небольшими столиками. Я понятия не имела о существовании этогопомещения — и неудивительно, ведь это был дом стражей, откуда они руководиливсеми делами кампуса. Новичков крайне редко сюда допускали. Я также не знала,что внутри здания находится небольшой дворик, на который и выходила эта галерея.Я представила себе, что летом можно открыть окна и окунуться в атмосферу зелении теплого воздуха. Сейчас, в окружении стекла и холода за ним, я чувствоваласебя вроде как в ледяном дворце.

Дмитрий смахнул пыль с кресла. Я сделала то же самое и уселасьнапротив. По-видимому, зимой это помещение редко использовалось. Посколькугалерея застеклена, здесь было теплее, чем снаружи, но никак иначе она необогревалась. Воздух был прохладный, и я с удовольствием обхватила чашку, греяруки. Мы оба молчали. Я дула на свой шоколад, и это был единственный звук.Дмитрий пил свой, не остужая. Он годами убивал стригоев. Что ему какая-тообжигающе горячая вода?

Так мы сидели в молчании, и я разглядывала его поверх краячашки. Он не смотрел на меня, но, конечно, осознавал, что я за ним наблюдаю.Как и всякий раз при виде его, прежде всего, поражало, как он выглядит. Мягкиетемные волосы, которые он неосознанно время от времени заправлял за уши;волосы, которые никогда не хотели, чтобы он собирал их в хвост. Глаза карие,взгляд мягкий и сильный одновременно. Такими же противоречивыми свойствамиобладал и рот. Когда Дмитрий сражался или имел дело с чем-то неприятным, губыподжимались и твердели. Однако в светлые моменты… когда он смеялся или целовал…ну, они становились замечательно мягкими. Сегодня, однако, меня поразил нетолько его внешний вид. Просто сидя рядом, я испытывала ощущение тепла ибезопасности. Он дарил мне утешение после этого ужасного дня. С другими людьмия часто испытываю потребность быть в центре внимания и всегда иметь наготовекакое-нибудь забавное, остроумное высказывание. Чтобы стать стражем, от этойпривычки следовало избавиться — учитывая, в какой степени работа требует уменияпомалкивать. Однако с Дмитрием мне всегда хотелось просто быть, а не казаться.Не было нужды развлекать его, или шутить, или даже флиртовать. Достаточнопросто находиться рядом, чтобы чувствовать себя комфортно — если не учитыватьтлеющее желание, — не испытывая никакого ощущения неловкости. Я шумновыдохнула и допила свой шоколад.