Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Чем они мне помогут сейчас?
— Сейчас — ничем. Пригодятся когда-нибудь потом.
— Хорошо, — сказал Сварог. — Теперь скажитемне вот что. Когда мы с вами говорили…
Он на миг отвел глаза, создавая сигарету, а когда поднес ееко рту, призрака уже не было. Только пламя колыхнулось в высоком стеклянномколпаке лампы да ветер взвыл посреди безветренной ночи.
— А ведь у меня по всем порогам и подоконникам быламелом проведена черта с соответствующими знаками, — сказала Мара. —Против таких вот визитеров. Ты, наверное, подошвой стер впотьмах… — Онаопустилась на плащ, тряхнула головой. — Нужно сходить подновить, а то ещекого-нибудь дождемся…
— Пора убираться из этого красивого города, —сказал Сварог в сердцах. Сжимающееся вокруг них кольцо он чувствовал почтифизически, казалось, даже помещение стало теснее.
— А кто спорит? Вот только… — Она задумчивопокачала головой. — Настоящий это призрак нашего безвременно усопшегосообщника, впутавшегося в какое-то темное дело, или очередная пакостьнеизвестных доброжелателей?
— А смысл?
— Пакость и есть пакость, какой в ней высший смысл?
— Вот тут ты права, — сказал Сварог. —Сколько ни ломал голову, в толк не возьму, зачем этот чертов стагарец устроилтакой долгий ливень. Неужели только для того, чтобы убежать подальше? Жаль, чтони ты, ни я не умеем насылать ветер. Чтобы оборвало к чертовой матери этиклятые воздушные шары да унесло подальше.
— А смысл?
— Много ли смысла в пакостях? — усмехнулся Сварог.
— Нерационально. Не в шариках дело. В такой ситуациинужно стрелять в резать без всякой поспешности, только тех, кто стоит надороге. — Похоже было, визит призрака отбил у нее на сегодня охоту клирике. — Помню, в Снольдере два месяца назад мы искали один документ…
Сварог хмыкнул:
— Насколько я тебя знаю, два месяца назад из-за каждогоугла торчали ноги…
— Да ну, — скромно сказала Мара, мечтательно глядясквозь него. — Документ был в шкатулке, и ее нужно было забрать иззагородного дома. Я чинно и благонравно поднялась на третий этаж, забралашкатулочку и вернулась к лошадям, никуда не сворачивая и не отвлекаясь. Икаждый, у кого хватило ума спрятаться в камин или выпрыгнуть в окно, осталсяжив. А кто не спрятался, я не виновата. — Она бросила на него быстрыйлукавый взгляд. — Бедный, я тебя опять пугаю?
— Удивляешь, — сказал Сварог чистую правду.
— А еще?
— Возбуждаешь. И удручаешь.
— Это еще почему?
— Твое ремесло…
— Милый мой сюзерен, мы опять приближаемся к точке, гдеперестаем друг друга понимать…
— Ладно, замнем, — сказал Сварог, устало погладивее руку. — Слушай, а мечта у тебя есть?
Она чуточку замялась, но все же выложила:
— Хочу стать королевой.
Сварог хотел фыркнуть, но потом подумал, что мечта эта — нелучше и не хуже любой другой. На то она и мечта. Особенно здесь, где престолычастенько брались «на шпагу». Если вспомнить, сколь предосудительные субъектыухитрялись нахлобучить все же на темечко корону, Мара с ее детской мечтойвыглядит светлым ангелом…
— Осталась самая малость, — сказал Сварог. —Выйти замуж за короля.
— Ну уж, таких пошлостей мне не нужно. В интересах делаеще можно под кого-нибудь примоститься, но ради собственного блага никак нестоит…
— Что я в тебе ценю, так это — непринужденность..
— Я человек независимый, — сказала Мара. — Ихочу завоевать себе королевство сама. Конечно, смешно распахивать рот набольшое, но найдутся и маленькие, по моим хрупким плечам. В Мано-рах. Есть ещеСегур. Я там была однажды — очаровательный остров. Жалкая кучка гвардейцев икороль-растяпа, без единого наследника.
— А потом?
— Что — потом?
— Ну, завоевала ты королевство. А дальше что?
— Надеваю я корону…
— Ну?
— Сажусь я на трон…
— Ну? — с интересом повторил Сварог. Оназадумалась, нахмурилась:
— Да ну тебя! Все испортил!
— Я тут ни при чем, — сказал Сварог. — Видишьли, мечты имеют паршивое свойство — сбываться. Поэтому всегда нужно иметьчто-то про запас.
— А у тебя-то самого есть мечта? — прищуриласьона.
— Выбраться отсюда. Чтобы Делии удалось…
— Это не мечта, а отличное выполнение задания, —безжалостно отрезала Мара. — А мечта?
— Мечты, похоже, нет… — растерянно сказал Сварог,подумав как следует.
— Вот видишь. А у меня есть. Чья взяла?
Сварог покрутил головой:
— Слушай, много вас таких?
— Хватает. Человек пятьдесят. Большинство, конечно,довольно тупые приложения к мечам, но есть и умные. Я, да будет тебе известно,существо особо строптивое, своенравное и самостоятельное. Это я не самапридумала, а бесстыдно подслушала. Из-за моей репутации Гаудин и поручил мне затобой присматривать. Что ты поднял брови выше макушки? Ну да, милорд, вашенебесное великолепие, вы здесь командуете, вы умеете бить людей топором поголове, и вы великолепно справились в Харлане. Но вам еще долго предстоитучиться прокладывать себе дорогу по трупам, не распуская при этом сопли и негадая, была ли у проткнутого вами бедолаги седенькая бабушка… А я этим умениемдавно овладела. — Она скромно потупилась. — Надеюсь, я не нанеслаурон твоей мужской гордости? Всегда готова искупить женственной покорностью…
И с интересом наблюдала за ним. Однако Сварог уже понял, чтолучший способ сохранить лицо при общении с напарницей — это выглядетьсовершенно бесстрастным.
— А тебе не приходило в голову, что Гаудин использовалудобный случай, чтобы от тебя отделаться?
— Гаудин — сплошная меланхолическая загадка, —сказала Мара. — Меланхоличность касается облика, а загадочность — ума ихарактера. Какие ходы он просчитывает наперед и сколько их, угадать невозможно.Сейчас мы выполняем задание. Я не сомневаюсь, что игра затеяна всерьез и ставкивысоки, — но одновременно наше задание хитрыми ходами, непонятными инеизвестными нам с тобой, связано с достижением и других целей. Нет, я неутверждаю, будто так и есть. Но допустить стоит… Большинство его поручений — сдвойным и тройным дном.
— Должность у человека такая… — сказал Сварогзадумчиво.
И направился на террасу — подышать прохладным ночнымвоздухом на сон грядущий. Окрест стояла тишина, только через два дома отсюда нагребне крыши раздавалось звяканье виолона и явственно долетало меланхолическоепение:
Этот витязь бедный