– Но это же ужасно, – прошептала Елена. Однако ее отклик не тронул Халиля: он чувствовал себя слишком уязвимым, чтобы как-то реагировать.

– Старая история, – отрезал он. – Уже не имеет значения.

– Не имеет? Да вы именно поэтому боретесь за трон. В качестве…

– Мести? – помог он ей. – Нет, Елена, это не месть. Просто я имею на это право. – В его голосе слышалась непоколебимая уверенность. – Я первенец отца. Когда он сослал мою мать, он создал глубокий раскол в стране, до сих пор знавшей только мир. У Азиза как раз потому нет большой поддержки, что слишком много людей знают, что он не является законным наследником. В Сайаде он популярен, потому что он космополит и очаровашка, но сердце страны ему не принадлежит. Оно мое. – Халиль пристально посмотрел на Елену, страстно желая, чтобы она поверила ему.

– Откуда вам знать, – прошептала она, – что у вашей матери не было любовника?

– Конечно же я знаю это, – отрезал Халиль, полный разочарования. Даже не разочарования – боли. – Моя мать хорошо знала, что последует за изменой, – изгнание, позор, изоляция от всего и всех, кого она любила. Это не стоило риска.

– Но вы тогда были маленьким и могли чего-то не знать.

– Все ее окружение было уверено, что она невиновна. Ее служанки плакали от несправедливости происходящего. Никто не смог выйти и предъявить ей какие бы то ни было доказательства ее вины. А отец так и не смог назвать человека, который якобы зачал меня. Все обвинение строилось вокруг цвета моих глаз.

Елена смотрела на него, и сейчас в ее золотисто-серых глазах читалось сочувствие.

– О, Халиль, – прошептала она.

Он отвернулся, боясь себя выдать. Наконец продолжил:

– Люди протестовали. Говорили, что доказательств недостаточно. Но моя мать умерла прежде, чем отец женился на Хамидайе, так что в итоге все было законно.

– А что же было с вами?

Ему было сложно говорить об этом, хотя часть его и хотела открыться этой женщине. Все эти годы в пустыне, его позор… Как же ему хотелось довериться кому-то! Даже больше, чем в детстве.

– Меня в Америке воспитала сестра матери, Дайма.

– И люди вот так вот все проглотили? Просто приняли Азиза как наследника, хотя и помнили о вас…

– Мой отец был диктатором. Никому не хватало смелости ставить под вопрос его действия, пока он был жив.

– А почему шейх Хашем оставил такое странное завещание? – не выдержала Елена. – Приказал Азизу жениться?

– Думаю, он все-таки переживал. Возможно, осознал свою ошибку, но не хотел этого признать. Это был гордый человек. Женитьба заставила бы Азиза посвятить себя Кадару и отказаться от ориентации на Европу. А вот референдум состоится в том случае, если он откажется… – Халиль мрачно улыбнулся. – Отец не мог не понимать, что это шанс для меня стать шейхом. Может, я и принимаю желаемое за действительное, но мне нравится думать, что он сожалел о том, как поступил со мной и матерью, хоть чуть-чуть.

– Думаете, люди примут вас, если вы станете шейхом?

– Может, кто-то и с трудом, но со временем все изменится. Я верю в это.

Он посмотрел на Елену, мечтая о том, чтобы она поверила ему.

Она отвернулась. Беспомощная, безнадежная злость сковала Халиля изнутри.

И тут Елена обернулась. Ее глаза были как озера, большие и чистые.

– Значит, мы на самом деле похожи, – тихо произнесла она. – Мы оба боремся за свои короны.

Елена заметила во взгляде Халиля печаль. Печаль, которую испытывала и она. И против своего желания она почувствовала расположение к Халилю, сострадание и ощутила его злость как свою. С ним ужасно обошлись, как и говорила Лейла.

Она представила его мальчиком, вообразила его замешательство и страх, его бесконечное горе, когда он потерял все, что знал и любил.

Как и она.

Она тоже была еще совсем юной, но она точно так же в одно мгновение лишилась семьи. И точно так же сражалась за свой титул.

Потрясенная, Елена поняла, что именно ощущает в данный момент: она верит Халилю. Верит, что он законный наследник трона.

Ненадолго все внутри взбунтовалось против этого. «Ты уже однажды поверила, и что? А этот человек похитил тебя – как можно быть такой глупой?»

Но Халиль говорит так искренне. Она слышит в его голосе боль. Чувствует его, как никого прежде.

– Как вы боретесь за свою корону, Елена? – тихо спросил он.

Она замялась. Честность дается нам не так-то легко, делает нас уязвимыми.

Она ожесточилась сердцем за последние четыре года. Она научилась быть стойкой, ни в ком не нуждаться.

Халиль был откровенен с ней. И – она видела это по его глазам – надеялся, что она ему поверит.

Елена вспомнила об Андреасе Маркосе и его желании дискредитировать ее в глазах совета. Вспомнила свои глупые ошибки.

– Это сложный процесс. Моя страна – и мой совет – предпочли бы, чтобы у власти был мужчина.

– И именно за этим вам нужен был Азиз, – скептически сказал Халиль.

– У нас был уговор: он будет выполнять государственные функции чисто номинально, как принц-консорт. Людей бы это устроило. Надеюсь, и мой совет тоже. А в принятии серьезных решений он бы не участвовал.

– А почему не найти человека, который может на самом деле быть вам ровней во всем? Быть вам партнером, который поможет управлять страной, поддержит вас?

Елена с болью вспомнила о Паоло.

– Как будто это так просто.

– Нет, конечно. Просто интересно, почему вы остановились на этом варианте.

– А как насчет вас самого, Халиль? Вы хотите равного себе партнера и в браке, и в управлении страной?

В его взгляде отразилось удивление.

– Нет.

– Тогда почему вы думаете, что я этого хочу? Только потому, что я женщина?

Халиль задумчиво посмотрел на нее:

– Нет. Я спросил просто потому, что раз уж вы все равно вынуждены выйти замуж, чтобы угодить своей стране, то было бы разумнее выбрать человека, который будет вам другом и помощником, а не посторонним.

– Увы, никакой волшебный помощник не ждет меня в кустах. – Она хотела, чтобы это прозвучало легко и весело, но вместо этого услышала в своем голосе жалобные нотки. – Я слишком долго была одна. Сейчас я привыкла к этому, и мне уже так проще и удобнее. Думаю, вы ощущаете то же самое.

– Да. Так вы решили выйти за Азиза, чтобы угодить членам своего совета? – Халиль откинулся на спинку кресла, задумчиво глядя на нее.

– Скорее уж, чтобы умиротворить их. Глава совета, Андреас Маркос, угрожает вынести существование монархии в нашей стране на голосование уже на следующем заседании. – Она тяжело вздохнула, но, собравшись с силами, продолжила: – Он давно хочет свергнуть меня.