Они оба молча приступили к трапезе, а вокруг завывал и неистовствовал ветер.

Покончив с едой, Елена устроилась поудобнее, прислонившись спиной к камню и подтянув колени к груди, и наблюдала, как Халиль убирает остатки пищи в седельные сумки.

«Красивый мужчина», – вновь подумала Елена. Четко очерченные губы, длинные ресницы, лицо, преисполненное непреклонной твердости. Пока он убирал еду, Елена заметила несколько побелевших шрамов на внутренней стороне одного из запястий.

– Откуда это у вас?

Халиль замер.

– Ожоги от веревки, – коротко ответил он.

– Веревки?

– Давняя история. – Он отвернулся, явно не желая продолжать разговор. Но Елене хотелось знать подробности.

– И что теперь? – спросила она, когда он наконец сел напротив.

– Боюсь, я не прихватил с собой шахматы, – улыбнулся Халиль в ответ.

– Жаль, я очень неплохо играю, – ответила она.

– Я тоже, – усмехнулся Халиль.

– Это вызов?

– Может быть.

Они флиртуют? Говоря о шахматах? Возбуждение волной накрыло Елену.

– Может, когда-нибудь померяемся силами, – произнесла она и ужаснулась собственным словам. Они звучали так, словно впереди их ждало общее будущее. Даже если она не выйдет за Азиза, вряд ли у них с Халилем сложатся отношения. Думать иначе – самообман.

Через пару дней он отпустит ее. Почему она ощущает такое опустошение, когда думает об этом?

– О чем вы думаете? – поинтересовался Халиль.

– О том, что через два дня мы расстанемся и никогда больше не увидимся. – Она остановилась, чтобы набрать побольше воздуха в легкие, и заставила себя продолжить: – И мне не нравится эта мысль, Халиль. – В темноте она не могла разглядеть выражение его лица, но понимала, что ей необходимо высказаться и быть честной. – Я знаю, это прозвучит нелепо, но вы мой первый настоящий друг.

Елена напряглась, ожидая недоверия или даже насмешки с его стороны. Но вместо этого Халиль произнес:

– Это не нелепо. Во многих отношениях вы тоже мой первый друг за всю жизнь.

У Елены перехватило дыхание.

– Правда?

В лунном свете блеснула его белоснежная улыбка.

– Правда.

– А школьные друзья? В Америке?

– Нет, даже тогда у меня не было друзей. А у вас?

– Нет. – Она вспомнила ужасно одинокие школьные годы. – Я была невероятно застенчивой. Статус принцессы отпугивал других девочек, хотя именно я была в этой ситуации самой запуганной. Со стороны казалось, что остальным это дается так просто – общаться, смеяться. Я им всем завидовала, хотела стать такой же, но не знала как. А потом, после школы… – она подумала о Паоло, и в горле застрял ком, – порой казалось, что все это не стоит усилий.

– Не стоит?

Удивительно, как легко, как здорово порой быть искренней.

– Из-за боли, которую может принести близкое общение.

Халиль надолго замолчал. «Ну, значит, искренность не всегда дается легко», – подумала Елена.

– Вам причиняли боль, Елена? – наконец спросил он.

– Всем когда-нибудь причиняют боль.

– Это не ответ.

– А вам, Халиль?

– Это тоже не ответ, ну да ладно. Да, мне тоже причиняли боль. – Он говорил спокойно, но Елена чувствовала, какой океан боли таится за этим кажущимся безразличием. – Мой отец причинил мне боль, когда решил отказаться от меня.

– О, Халиль. – Она прикусила губу. – Простите. Я задала вопрос, не подумав.

– Не за что. Но я бы все же хотел услышать ваш ответ. Что вы имели в виду, когда сказали, что дружба не стоит усилий?

– У меня как-то был друг. И он довольно гадко поступил со мной. Предал меня. Но это не были романтические отношения. – Она вздохнула. – Я просто оказалась слишком глупа, доверившись ему.

– Так вы из-за него теперь не верите людям?

– Я усвоила этот урок. Но к вам у меня есть доверие.

Елена услышала, как участилось его дыхание.

– Возможно, не стоит.

– Почему?

– Мне вам напомнить? Вы здесь, потому что я похитил вас.

В его голосе Елена услышала искреннее раскаяние. Она коснулась руки Халиля.

– Я помню. Но я теперь понимаю, почему вы это сделали.

– Вы меня же передо мной оправдываете? – с ухмылкой спросил Халиль. Елена хмыкнула в ответ.

– Я сама не знаю, что делаю. И я не знаю, что бы я делала, отпусти вы меня прямо сейчас. Что бы я почувствовала. – В ожидании ответа она затаила дыхание.

– Я тоже не знаю, что испытал бы, – ответил Халиль низким голосом, и этого было достаточно. Более чем.

Что бы ни происходило между ними, Халиль тоже понимал: что-то меняется. Уже изменилось.

– Холодает. Вот, возьмите. – Он протянул Елене одеяло, и она завернулась в него. Через минуту Халиль произнес: – Елена, идите сюда.

– Куда?

– Ко мне. – Он похлопал себя по коленям. – Вам явно холодно, а я знаю только один способ быстро согреть вас.

Лицо Елены залил румянец, когда она подумала о способах, которыми он может согреть ее. Которыми она никогда прежде не пользовалась.

– Но…

– Вы уже сидели у меня на коленях однажды, – напомнил Халиль.

Да, и это ей понравилось, даже слишком. Елена колебалась, раздираемая желанием снова прижаться к Халилю и необходимостью соблюдать осторожность. Через два дня она вернется в Талию, и без мужа. Разумнее было держаться от Халиля подальше.

Но, кажется, разум покинул ее. Она подвинулась к Халилю, раздумывая, как половчее сесть к нему на колени. У того же не было никаких сомнений. Без всяких церемоний, без какой бы то ни было неловкости он обхватил ее за талию и потянул к себе.

Оказалось, это легко и просто – уютно устроиться у него на коленях, свернувшись калачиком, прижавшись щекой к его груди.

– Так-то лучше. – Он гладил ее по голове, лаская рукой темные пряди. – Спите, – ласково добавил он, и Елена послушно закрыла глаза, хотя и понимала, что вряд ли сможет уснуть в его объятиях.

Она слишком остро ощущала его присутствие – крепость его грудной клетки, его дыхание, исходящее от него тепло и даже его аромат – смесь древесного лосьона после бритья, запаха лошадей и кожи.

Халиль продолжал нежно гладить ее по волосам, прижав к груди еще крепче, так что она почти уткнулась губами в его голую шею.

Елена уснула.

И проснулась от кошмарного сна.

Ей давно уже не снились кошмары – в основном потому, что она никогда не спала достаточно крепко. В последнее время ей вообще ничего не снилось. А сейчас, убаюканная теплом и заботой Халиля, она провалилась в глубокий сон.