выскользнуло из руки, обтянутой блестящим черным материалом вроде кожи. Меч закувыркался по траве, сверкая в солнечных лучах. Ратмир размахнулся. Теперь нельзя промазать! Удар должен быть такой, чтобы все силы собрались в нем! И, обязательно, точный!

Голова сардукара разлетелась, как спелый арбуз.

Ратмир обернулся. Атога с тремя индейцами теснили трое сардукаров. Луис штыком отбивался от троих врагов, не подпуская их к раненому Виолету и к носилкам Анилы. Ратмир бросился туда. Но не успел. Он еще сам не понял, что могло остановить его. Только понял: друзьям он не поможет. Матрос, заколов одного из рейнджеров, сам пал от меча. Танорские девушки бросились навстречу сардукарам. Вцепились в балахон одного из них, повалили его на землю. Кинжал Алигы вонзился сардукару в горло. Падая, сарду- кар успел убить одну из ее подруг. Второй зарубил обеих уцелевших девушек. Бросился на Анилу. Но Ратмир был уже рядом. Сверкнул меч. Темная голова без ресниц и ушей рухнула в траву. Ратмир устремился на помощь Атогу. Снова упал. Обернулся. И понял: один из убитых врагов волочится за ним. Черная перчатка будто приклеилась к штанине камуфляжных брюк.

…Победа досталась беглецам. Но как дорого стоила эта победа! Из шести ацтеков-гвардейцев уцелел лишь один. Из числа ирокезов — двое. Погибли оба матроса и три девушки-танорки. Тяжело ранен Виолет. Друг еле дышал, когда Ратмир подошел к нему. Черные глаза офицера уже подернулись смертной дымкой, черты лица заострились, бледность проступала на лице, красивые, чувственные губы танорского лейтенанта были бескровны. Он едва смог проговорить:

— Береги дочь правителя…

Кровь густой каплей скатилась из уголка рта, тело конвульсивно вздрогнуло и вытянулось.

Ратмир обернулся к стоящим позади Атогу и трем индейцам.

«Значит, Анила — в самом деле дочь правителя Танора!» — хотел сказать он. Но сказал следующее:

— Друзья… Мы должны их всех похоронить…

Атог первым принялся рыть могилу с помощью двух мечей убитых рейнджеров.

Глубокую яму выкопать уцелевшие беглецы не смогли. Но и устройство мелкой, тесной братский могилы заняло весь оставшиеся день. К ночи они настолько выдохлись, что просто не могли продолжать путь. Лишь наутро отряд двинулся дальше.

Зато их порадовало другое. В лесу, возле тропы, стоял обгоревший резной столб. Отряд вступал в родовые земли могавков. Сардукары не могли контролировать всю захваченную ими индейскую территорию. А ирокезы великолепно ориентировались тут, находили укрытия.

Осталась позади граница с еще заметными следами укреплений. Роль проводника от Ратмира перешла к Атогу. Вождь предложил идти не сразу к большой торговой бухте (трудно угадать, где стоят вражеские подразделения, которые осадили ее!), а к маленькому рыбацкому лагерю в десяти километрах. Там спрятаны каноэ. А в бухту можно войти, когда на море ночь или туман. Друзья приняли это предложение. И вот, на пятый день перехода, беглецы достигли уединенного заливчика, закрытого от взглядов как с моря, так и с берега.

Посреди залива стоял корабль под танорским флагом.

Ратмир даже не удивился: так он устал от бесконечной смены событий за последние дни. Остались невозмутимыми с виду и индейцы.

Капитан корабля Ромен Дюпрен страшно обрадовался, когда узнал в девушке, несомой в паланкине двумя индейцами, дочь правителя Танора, и сразу согласился принять всю компанию на борт.

От Дюпрена беглецы узнали, что конвой, по настоянию владельцев коммерческих судов, только вчера покинул бухту, а его корабль нуждался в ремонте машины, и уйти со всеми он не мог. Его перевели сюда, в закрытый залив. Ратмир, услыхав подобное известие, молча взглянул на Атога. Вождь ответил молчаливым, на редкость спокойным взглядом. А капитан Дюпрен заверил всех, что по окончании ремонта судно возьмет курс на север. Там индейцы сойдут на берег и смогут добраться до своих… Именно так все случилось. Притом — очень скоро. Той же ночью. Ремонт завершился быстро. Быстрее, чем думали.

Пока индейцы на палубе готовили каноэ, Атог навестил Анилу в ее каюте.

— Обращаюсь к дочери правителя Танора, — сказал он. — Вот уже почти десять лет могавки ведут торговлю с Танором, мы получаем от вас сети фабричного изготовления, оружие, порох, многое другое. До последнего времени этого хватало. Но сейчас, когда наш общий враг — сардукары — столь усилился, необходимо значительно увеличить торговлю оружием. Я знаю: ваш закон запрещает поставлять крупные партии оружия кому-либо, кроме союзников. И поэтому, от имени вождей Союза Пяти Племен, предлагаю объединить наши усилия в союзе против сардукаров. Свое решение вожди приняли уже давно. Передайте их слова вашему отцу.

— Хорошо, я не только передам Правителю ваши слова, и сама буду просить его о заключении этого союза, — тихо сказала Анила.

Ночью от «Дезера» отошло индейское каноэ. В нем было четыре гребца — индейца. Ну а сам пароход взял курс на юго-восток: к торговому порту Танора — Кадиксу. Рассвет застал его уже в открытом океане.

Часть вторая. Рыцари моря

1

— В этих водах держи ухо востро, — сказал капитан Дюпрен, заступая на ночную вахту. — Пираты рыщут по всей Атлантике. Отбился корабль от конвоя, — и вот они!

Пятые сутки «Дезер» держал курс на восток — на Кадикс. Ни дымка вокруг, ни паруса. Погода стояла великолепная, океан мерно вздымал пологие волны, и большой сухогруз практически не испытывал качки. Это и тревожило команду «Дезера». Они предпочли бы хороший шторм: во время шторма невозможно взять корабль на абордаж и даже обстрелять его, принуждая остановиться.

Утром шестого дня Ратмир проснулся в своей каюте от шума. Его разбудила беготня на палубе. Палуба и переборки, на которых играли солнечные зайчики, мелко дрожали. Механика на нижней койке не оказалось. Ратмир, из-за нехватки кают, делил кров с корабельным механиком, собрав над его койкой второй этаж из стандартных труб и кусков прошитой парусины с судовой кандейки. Аниле Ромен Дюпрен предоставил свою каюту, перейдя на постой к старшему помощнику. Столовался Ратмир вместе с офицерами «Дезера» в кают-компании, а Аниле еду относил стюард в каюту: она ещё не совсем поправилась. Ратмир, быстро одевшись, поспешил на мостик: узнать, что же стряслось. Когда он поднялся туда, там уже собрались все офицеры корабля. Они разглядывали сквозь сверкающую оптику корабль, который шёл напересечку примерно в восьми милях.

— Доброе утро, господа, — приветствовал офицеров Ратмир.

— Для кого доброе, а для кого и последнее, — ответил за всех капитан; указывая на корабль, он любезно предоставил Ратмиру свой бинокль.

Оптика значительно приблизила неизвестный пароход, позволяя хорошо рассмотреть его. Тоже сухогруз с низкой надстройкой на корме, увенчанной огромной дымовой трубой, хотя