А уж как проводить свободное время, это, согласитесь, моеличное дело.

В районе девяти вечера, вооруженный бутылкой шампанского,коробкой конфет и букетом цветов, я позвонил в знакомую дверь. Жанна открыла и,хихикая, втянула меня внутрь. На ней был полупрозрачный пеньюар, сквозь которыйпросвечивало черное кружевное белье.

— Может, сразу в спальню? — прошептала она,прижимаясь ко мне.

Сами понимаете, что я не стал сопротивляться, и мы, минуягостиную, прошли в комнату, главным украшением которой служила огромная кроватьпроизводства Испании.

Жанна рухнула на нее и приняла соблазнительную позу, ямгновенно вылез из одежды и аккуратно повесил ее на стул.

— Ваня, — капризно протянула любовница, — тыжуткий зануда! Видел, как в кино показывают? Она его зовет, а он рвет на себерубашку, швыряет брюки…

Я усмехнулся. Иди потом домой без пуговиц и в измятомкостюме, секундное дело пристроить одежду аккуратно.

— Ваня, — капризничала Жанна, — хочушампанского! С хлопком, ну же!

Я покорно взял бутылку. Ну отчего женщины, вместо того чтобысразу заняться любовью, начинают вести себя, словно избалованные пятиклассницы.Сейчас мы будем пить шипучку, от которой у меня неизбежно возникает изжога,потом закусывать ее липкими конфетами. Затем Жанна поставит эротическую, на еевзгляд, музыку, прикроет торшер розовым платком и медленно выскользнет изпеньюара. Слава богу, что пока у меня нет проблем с потенцией, иначе дама,проделав весь нудный ритуал обольщения, могла бы остаться весьма разочарованнойконечным результатом.

Хорошо, что мне удалось отучить ее пользоваться индийскимиблаговониями, а то Жанна постоянно норовила зажечь дымящиеся коричневыепалочки, распространяющие удушливую вонь.

Но хуже всего приходится после любовной игры. Во-первых, наменя сразу нападает голод, очень хочется чего-нибудь простого: котлету,сосиску, на худой конец бутерброд с колбасой. Но ничего подобного Жанна вхолодильнике не держит, а желание подкрепиться после любовных объятий считаетвульгарным. А во-вторых, недополучив необходимых калорий, я начинаю стихийнозасыпать. Жанна же может устроить истерику, услышав ровное сопение любовника, ядолжен без устали говорить ей о своих чувствах.

Вечер покатился по проторенной дорожке. Шампанское, шоколад,слащавое мурлыканье Иглесиаса, полумрак. Наконец меня допустили к телу. Я обнялЖанночку и… раздался звонок в дверь.

— Кто бы это мог быть? — подскочила любовница.

Надев халат, она вышла в коридор, я остался в спальне. Черезсекунду она ворвалась назад с самым безумным видом.

— Это Григорий, скорей уходи.

Я вскочил на ноги.

— Куда?

— В шкаф, нет, туда нельзя, — заметаласьЖанна, — ой, он тебя найдет, он меня выгонит, ой…

Честно говоря, я тоже немного струхнул. Григорий человекпростой, особым воспитанием не обремененный, он не станет мирно пить чай накухне с амантом своей законной супруги, просто по-мужицки выстрелит в меня, ивсе, прощайте, Иван Павлович.

— Сюда, — ринулась к балкону Жанна, — давай.

Я машинально повиновался и оказался на узком пространстве,совершенно голый и босой, как в том сне. Через секунду распахнулась дверь, имоя одежда, брошенная дрожащей ручкой, пролетев мимо, спланировала с седьмогоэтажа. За ней последовали ботинки, барсетка, шампанское, конфеты, цветы…

— Ты еще тут? — прошипела Жанна. — Беги!Скорей, не стой!

Ситуация сильно напоминала анекдот. Помните этузамечательную историю? Внезапно из командировки возвращается муж, любовник, какистинный мужчина, перекрестясь, выпрыгивает с девятого этажа, остается лежать спереломанными костями и слышит сверху голос своей возлюбленной:

— Эй, чего задержался, отползай, отползай быстрей.

Я, правда, нахожусь сейчас на седьмом, но как-то все равноменя не тянет броситься вниз.

— Давай, — шипела Жанна, — он в ванной рукимоет!

— Ну куда мне деваться?

— Прыгай!

— С ума сошла!

— Ты хочешь, чтобы Григорий меня выгнал?!

— Я не желаю умирать раньше времени.

— Поторопись, Гриша любит курить на воздухе, —рявкнула моя любимая, захлопнула балконную дверь и задернула плотную штору.

Я посмотрел вниз. С детства боюсь высоты. И что прикажетеделать? Стоять на балконе голым довольно холодно и опасно. Вдруг Гриша сразусхватится за сигареты? Что я ему скажу? Здрасте, мы водопроводчики. А еслимужик оторопело поинтересуется: «Отчего голый?»

Я что, должен ответить: «Боюсь испачкать одежду, поэтомучиню унитаз на вашей лоджии обнаженным»?

Ну и какова моя дальнейшая судьба? Что останется от ИванаПавловича, когда он шмякнется об асфальт?

— Дяденька, — прозвучал хриплый голосок, — ачего ты там делаешь?

Я повернул голову. На соседнем балконе стоял мальчик леттринадцати. Его круглые глазенки смотрели на меня с невероятным любопытством.

— Курю, — поежился я.

— Голый?

— Да.

— А где же сигарета?

— Выбросил ее, — нашелся я, — вообщебаловаться табаком не советую, плохая привычка.

Внезапно мальчишечка погрозил мне пальцем:

— А не ври-ка! Ты пришел к тетке, что рядом живет,только вы разделись, как ее муж вернулся.

— Ты слишком осведомлен для своего возраста, —вздохнул я, поеживаясь.

Парнишка кивнул:

— Ага. У меня папка мамку так застукал и ушел, теперьвдвоем с ней живем. И чего вы делать собираетесь?

— Честно говоря, не знаю, — признался я, —может, ты чего придумаешь?

— Ща, — кивнул мальчик и исчез.

Я вновь остался в одиночестве и затрясся от холода. Глупорассчитывать, что ребенок поможет мне выбраться из идиотской ситуации.

Мальчонка вернулся, таща доску.

— Вот, — радостно оповестил он, — сейчасположим ее между балконами, ты по ней и проползешь, Ваня.

— Откуда ты знаешь мое имя? — удивился я.

— Ничего я не знаю, меня Ваней зовут, — сообщилнеожиданный помощник.

— Будем знакомы, Иван Павлович, — церемонно кивнуля.