Вечером Михаил Алексеевич с большим па­кетом стоял возлепарикмахерской и в замеша­тельстве теребил в руках бумажку с надписью «Лиза,20.00». Потом набрался решимости и вошел.

— Здравствуйте, — с дежурной улыбкой встре­тилаего администратор. — Чем могу помочь?

— Я на восемь записан, к Лизе.

— А, вы у нее последний клиент на сегодня. Проходите,садитесь, сейчас она подойдет.

Михаил Алексеевич сел в кресло, поставил рядом пакет ипосмотрел на себя в зеркало. По­дошла Лиза.

Как будем стричься? — сухо спросила она.

Вы меня не узнаете? — расстроенно спросил клиент. — Мы вчеравозле театра разговаривали, вы еще цветок разбили.

Лиза нахмурилась:

Опять вы?

Я. И вы знаете, я передумал стричься.

Зачем же вы пришли?

Вы оказались правы, цветок был действи­тельно редкий.

Лиза отошла от кресла и начала собирать свои вещи.

Забудьте, ерунда.

И все же я считаю, что обязан вам вернуть долг. — МихаилАлексеевич достал из пакета цветок в горшке, точь-в-точь вчерашний. — Раз япоследний клиент, вы не против, если я провожу вас до дома?

Как хотите, — улыбнулась Лиза.

Они шли не торопясь. Шли и разговаривали.

— А вы интересуетесь театром? — спросил папа Ани.

А что, вам это показалось странным?

Вовсе нет. Просто мне кажется, сейчас редко кто ходит втеатр.

Вот тут вы ошибаетесь, — возразила Лиза.

Лиза, мне правда неловко, — извиняющимся тоном начал МихаилАлексеевич, — я тогда вас сильно напугал?

— Честно говоря, да. Я подумала, что вы су­масшедший.— Лиза засмеялась, но потом резко посерьезнела: — Миша, а вы женаты?

— Да, — кивнул Анин папа.

— Тогда извините, мне в другую сторону. — Лизаразвернулась и быстро пошла прочь.

Лиза, подождите, что случилось?

Извините, Миша, я с женатыми мужчина­ми не встречаюсь, —бросила она, не замедляя шага.

Догонять ее Михаил Алексеевич не посмел.

Лена достала из духовки пиццу и, услышав, как открыласьвходная дверь, бросилась в коридор.

Дед! Тебя можно поздравить?

Они не приняли мой роман... — Дед бросил пакет с рукописьюна пол. — Сказали, что это не формат, что тираж не раскупят, что слишкомсложно... Что тут сложного? Почему они решают за моих читателей?

Дедуль, ты только не волнуйся, — попыта­лась успокоить егоЛена.—         Я не в том возрасте, чтобы воспринимать уп­реки молокососов спокойно.Я все порву! — Дедбросился к рукописи.

Но Лена мягко отстранила его. Аккуратно сло­жила выпавшиестраницы и унесла всю папку в комнату. Когда она вернулась в кухню, дед сиделза столом, обхватив голову руками.

Лена, Лена... У тебя бездарный дед. Жалкий графоман!

Петр Никанорыч, — Лена обняла старика, — не переживай. Надоеще кому-нибудь дать почи­тать. Они же не единственное издательство. Мычто-нибудь придумаем.

Да ничего ты не придумаешь, — вздохнул дед. — Все, короче.Где у нас спирты?

Никаких спиртов. У тебя давление.

Не указывай деду! Я пожилой человек, я хочу выпить моелекарство!

Кулемин подошел к шкафчику и достал бутыл­ку коньяка, ноЛена отобрала ее.

— Тогда я к Василию Даниловичу пойду, — не сдавалсядед. — И никто меня не остановит! — Он с протестующим видом покинул кухню.

Лена устало опустилась на табуретку

Наташа рисовала генеалогическое древо. Оно получалоськаким-то однобоким — только мами­на линия, а об отце ни слова. Девушкаотставила домашнее задание по истории и взяла в руки

in тару Тихо и грустно зазвучали струны. Потом отложилаинструмент, встала на стул и достала «о шкафа большую коробку со старыми фото­графиями.Под коробкой оказалось несколько потертых журналов. На обложке одного из нихкрасовалась группа молодых музыкантов с по­клонницами. Среди поклонниц была...Наташина мама. Рядом с мамой на снимке стоял красивый молодой гитарист с тойсамой гитарой, которая теперь пылилась в углу Наташиной комнаты...

Аня сидела в своей комнате в полутьме и писала в дневнике. Отом, что опять не смогла перебороть свой страх и не посмела пойти на тренировкук Антону без Наташи. О Жене, у которой нет ни друзей, ни собственного мнения...На кровать присела Анина мама, протянула дочери чашку с чаем. Вид у мамы былочень печальный.

— Мам, что случилось? — забеспокоилась Аня.

Переживаю за папу, он еще утром ушел на встречу сзаказчиком, и вот до сих пор никаких вестей.

Так позвони ему.

Я что, дура, по-твоему? — сорвалась мама. — Он мобильныйдома забыл.

В эту минуту хлопнула входная дверь, и мама побежала вкоридор. Даже через стену Аня слы­шала, как ругаются ее родители.

- Ты где был столько времени? — закричала на папу мама. — Имобильный не взял... Я вся издергалась. Ну, что молчишь? Что заказчик?

Мне пришлось отказаться от проекта, — хмуро ответил папа.

А как аванс? — Мама всплеснула руками.

Аванс остается у нас. Только больше они ничего не заплатят.

Я так и знала... — Анина мама ушла в спаль­ню, выставила вкоридор раскладушку и громко закрыла дверь.

Аня сделала глоток чая и написала: «Я поняла, что жизнь самапо себе позитив — как чай без сахара. Главное привыкнуть». Зазвонил мобиль­ник,это был Гуцул.

Откуда у тебя мой телефон? — удивилась Аня. — Наташа дала?

Нет, я сам нашел. Может, сходим куда-ни­будь... вдвоем?

Ну, как-нибудь давай... — без энтузиазма согласиласьдевушка.

Раз у Антона есть подруга Наташа, теперь и у Ани будет друг.

Проснулась Аня от криков.

Я за все отвечаю одна, тащу на себе весь дом. Я не могубольше, мне все это надоело! — брани­лась мама.

Скажи лучше, что тебе не надоело? — вто­рил ей папа. — Тытолько и делаешь, что целыми днями орешь, орешь, орешь.

Вот посмотри, счета за квартиру, за свет, за телефон.

Я что, не понимаю, что за это надо платить?

Мне кажется, ты не понимаешь!.. А посмот­ри, в чем мы ходим.Вот, вот...

Похоже, мама демонстрировала папе содержи­мое платяногошкафа: там действительно было много вещей, подлежащих утилизации.