Еще через пять минут этот наивный уже сидел за столом вместе с нами, грызя ручку и испуганно косясь на входную дверь, в которой стоял хмурый шабаковец.

Мы сидели в полной тишине, глядя на волшебную картину за толстой рамой. Снаружи бурлила жизнь, мы ее видели, но до нас не долетало ни звука – это была воистину гениальная метафора нашего ужасного положения.

Мы чего-то или кого-то ждали.

В углу комнаты кроме нас сидел высохший старичок в соломенной шляпе и белых сандалиях. Старичок равнодушно смотрел в окно. Он был покрыт Иосиным загаром, по которому было легко отличать местных.

– Интересно, дедуля тоже пришел слушать про помидоры? – хихикнул мне в ухо Коля. И, оглядевшись, шепнул: – Я потом как будто в туалет пойду. Ты тоже иди, встретимся на пляже!..

– Не пойду, Иоси нас грохнет, – я покачал головой.

– Пусть грохнет, – фатально сказал писклявый. – Где лучше умереть – тут в трусах или дома в валенках?

– Тут лучше, – я кивнул головой. – Но умирать будешь мучительно, а вместо валенок готовь белые тапки. Или белые сандалии, как у этого дедули.

Писклявый иронично хмыкнул и придвинулся ближе к моему уху:

– Я все придумал. Ты помнишь лодку, где у нас вещи украли?

– Помню.

– Я сделаю под нее подкоп, – горячо зашептал Коля. – Буду пять минут в воде – и под лодку! Он меня не найдет!

– Найдет, – неожиданно заметил дедуля, сидевший, между прочим, в другом конце комнаты. – Иоси всех найдет…

Мы дернулись.

– Давайте начнем, – дедуля решительно снял шляпу, встал и подошел к доске. – Меня зовут Михаэль, если хотите, называйте Мишей. Берите бумагу и ручку – будем писать.

Дедуля оказался лектором, и уже через пять минут моя рука отваливалась от бессмысленной писанины.

– Капельное ог-г-гошение – это метод полива, при котором вода подается непосг-г-гедственно в пг-г-гикорневую зону выращиваемых растений регулируемыми малыми порциями с помощью дозаторов-капельниц, – забубнил дедуля, грассируя не меньше, чем Иоси. – Этот метод позволяет получить значительную экономии воды и других ресурсов, в том числе удобрений, трудовых затрат, энергии и тг-г-губопроводов. Капельное орошение также даёт другие пг-г-геимущества, в том числе более ранний урожай, предотвращение эг-г-гозии почвы, уменьшение вероятности распространения болезней и сорняков.

Ловким движением дедуля отодвинул занавеску, прикрывающую доску, и открыл потрясающий плакат – огромный помидор, усеянный графиками и таблицами.

– Пишите, пишите, – лектор окинул нас ласковым взглядом. – Система капельного орошения обычно состоит из узла забора воды, узла фильтрации и узла фег-г-гтигации…

– Какой еще фертигации? – раздался чей-то недоуменный голос.

– Обычной. Фертигация – это применение удобрений и протравителей вместе с поливной водой. Так понятней?

В ответ раздался мучительный стон.

– А можно мне в туалет? – внезапно вскочил Коля, вытягивая руку, как ученик.

– Идите, – по-военному разрешил дедуля.

Писклявый, подмигивая мне обеими глазами и производя чудовищные гримасы, выскользнул в дверь.

Я ожидал, что сразу же услышу хруст его костей, но, видимо, он временно не попал в Иосины объятья, потому что за дверью никто жалобно не кричал, и лекция продолжилась.

– А сейчас перейдем к самому интересному! – заговорщически проскрипел дедуля, и, уткнув указку в нижнюю часть помидора, продолжил: – Как же получается израильский помидор, что же тянется к его ког-г-гневой системе?

Лицо знатока помидоров расплылось в улыбке, которую обычно дарят любимым женщинам или внукам. Но лектор подарил эту улыбку схеме помидора и продолжал:

– К нему тянутся цельнотянутые полиэтиленовые трубки диаметг – г-гом от 16 до 20 мм, с толщиной стенки от 100 микрон до 2 мм с прикрепленными к ним капельницами – наружными, накладными – как на рисунке выше или интегрированными – встроенными внутрь!

– Сейчас мне понадобится скорая и капельница, – сказал кто-то сзади меня.

– Не волнуйтесь, – успокоил нас лектор. – Мы пог-г-габотаем еще три часа, а потом будет обед.

Мне стало дурно. Казалось, что трубки толщиной от 16 до 20 мм тянутся не к краснобокому помидору, а к моему горлу!

Нужно было что-то делать.

Я понимал, что, видимо, Коля уже погиб от тяжелой Иосиной руки и сейчас шабаковец высаживает на его холмике пару кустиков помидоров.

Меня ждала эта же участь, но… как там говорил писклявый? – Лучше умереть в трусах, но тут, на этом пляже!..

– Простите, можно попить водички? – спросил я, подняв руку.

– Идите, – недовольно сказал дедуля, – только быстро возвращайтесь, ведь дальше самое интересное – мы зарисуем компоненты капельницы – фильтрующие отверстия и лабиринт превращения ламинарного потока в турбулентный.

Раздался общий вой, под который я выскользнул за дверь.

В фойе я ожидал увидеть Иоси с пистолетом, но либо он еще хоронил писклявого, либо, для разнообразия, пошел ловить своих палестинцев.

Через пару минут я уже шел по пляжу к перевернутой лодке, которая, волей-неволей, становилась местом моих романтических встреч. И сейчас я рассчитывал на встречу с моим Колей, который, если он жив, видимо уже накупался и сейчас подставлял свои бледные петушковские бока израильскому солнцу.

Кстати, писклявому нужно было отдать должное за его изобретательность. Большущая лодка была идеальным местом для игры в прятки – под ее перевернутым корпусом без труда могли поместиться человек шесть.

Однако, к моему удивлению, Коли возле лодки не было.

Я побежал в воду, надеясь найти его там.

Однако на мелководье его тоже не было, а дальше были видны только яхты да серфингисты, легко скользившие по глади на своих досках с парусом.

Я подумал, что вряд ли Коля скользит по волнам на доске – логичней было бы предположить, что его доской прибил Иоси. Но тогда на воде должно качаться бренное писклявое тело, однако его не было.

Объятый недоумением, я торопливо искупался и опять пошел к лодке.

И тут я вспомнил – Коля мне сказал, что будет не у лодки, а под ней!

Как в лучших детективных фильмах, даря чарующие улыбки пляжному еврейскому населению, я стал пятиться задом к перевернутому корпусу, зачем-то еще раз огляделся и постучал по нему костяшками пальцев.

О счастье! – изнутри раздался ответный стук!..

Я склонился к узкой щели между песком и корпусом лодки.

– Коля, ты тут? – крикнул я в темноту.

– Тут, тут! – глухо раздалось в ответ.